Клэр будто в тумане видела, как он медленно выходит из-за стола. Эрик продолжал смотреть на нее, когда снова замер. Будто не мог сдвинуться с места. Будто не знал, что ему делать.
Впервые в жизни она не могла его видеть. Не хотела больше его видеть.
«Какой же ты всё-таки глупенький! Самый большой глупец на этом свете!»
Безмолвное молчание окутало всё вокруг, не позволяя ни малейшему шуму проникнуть в эту комнату и нарушить то, что происходило. Клэр боялась того, что если очнется от этого оцепенения, она не сможет вынести того, что сейчас действительно произойдет. Она продолжала задыхаться, глядя на человека, который собирался отдать ее другому. Который лишь однажды попросил ее остаться в своей жизни, умоляя дать ему возможность найти тысячу способов, чтобы сделать ее счастливой. Только раз он просил об этом, но это стоило его собственного сердца.
Опустив голову, Эрик направился к двери и вышел из кабинета. Вышел так, будто не собирался больше вернуться.
У Клэр похолодело всё внутри. Потому что она знала, что он не вернется. Он сделал то, ради чего привез ее сюда. Отдал ее другому, который принял её. И теперь… Оставался только развод.
Грудь сдавило с такой силой, что она прижала ладонь к сердцу, боясь задохнуться от той внезапной боли, которая набросилась на нее, стремясь без остатка раздавить ее. Почти, как та самая страсть, с которой он несколько минут назад обнимал и прижимал ее к себе.
— Клэр, любимая, что с тобой?
Голос Клиффорда, чужой, холодный, неважный вторгся в сознание, терзая ее еще больше.
Она и забыла о нем. О его существовании, как забыл и оставил ее он.
Господи, она действительно была отвержена дважды!
Едва дыша, с трудом стоя на ослабевших ногах, Клэр медленно обернулась к человеку, которого, действительно, некогда считала, что любит. Любит так, что отреклась от отца, от своей семьи, от всех тех, кто был дорог и важен ей. Тех, кто составлял часть ее жизни, она была готова принести в жертву на алтаре любви к этому человеку, который стоял сейчас перед ней. Который не сделал ничего, чтобы завоевать ее.
Человек, которого она совершенно не знала. Человек, чьи черты лица она даже не помнила. Его каштановые вьющиеся волосы воздушными локонами падали на молодое, гладко выбритое, романтичное лицо. Глаза… у него были темно-карие глаза, в которых плясало веселье. Беззаботный и совершенно лишённый бремени ответственности за что бы то ни было, он походил на мальчишку, а не на волевого мужчину.
Будто бы издалека раздался печальный голос матери на том первом музыкальном вечере графини Девон, когда Клэр впервые исполнила свою Лунную сонату для дяди Джорджа.
«Какой галантный мальчишка…»
Да, мальчишка. Он всегда был галантным, внимательным, немного легкомысленным, но таким очаровательным, что невозможно было не поддаться его обаянию. Еще почти нежные, миловидные черты лица придавали ему мальчишеский, а не мужественный вид. Беззаботным юношей, который был покорен ее красотой. И ради него она отреклась от отца и своей семьи? Ради человека, который смотрел сейчас на нее так, будто не понимал, что происходит? Человек, который так ни разу не написал ей!
— Клэр… — заговорил он вновь, шагнув к ней.
И внезапно обретая способность двигаться, она выпрямила руку, лежащую на груди в до боли знакомом жесте, останавливая наступление мира, чье прикосновение могло бы быть для нее просто невыносимым. Господи, теперь она так хорошо понимала чувства человека, который делал почти то же самое, отгораживаясь от мира! Человек, который так просто вышел в эту дверь…
Холодея от ужаса, она внезапно поняла, что на этот раз действительно потеряла то, без чего не мыслила свою жизнь.
— Где ты был?
Клиффорд замер на полпути, потупив свои карие глаза.
— Что?
Хриплый стон вырвался из горла, когда стало очевидно, что он действительно не понимает того, что происходит.
— Где ты был всё это время? — спросила она вновь охрипшим, почти неузнаваемым голосом, чувствуя, как ее трясет.
Клиффорд нахмурился.
— Я был здесь. Ты что ж, забыла, что меня вызвал отец?
Клэр рассмеялась бы, если бы у нее так отчаянно не болело сердце. За все те мучения, которым она добровольно подвергла себя ради стоявшего перед ней человека, который даже понятия не имел о том, как нужен ей. Был нужен когда-то…
— Тебе известно, что я вышла замуж? — попыталась она вновь.