Это было похоже на признание умирающего человека. Которое не слышал никто. Такой сдержанный, такой рассудительный, он все же сказал то, что заставило Клэр буквально окаменеть. Она отпустила его, будто обжегшись. Потому что слова его были полны такого сакрального значения, смысл которых она не хотела знать. В серо-голубых глазах отражалась почти та же боль, которая прозвучала в его голосе. Она не хотела, Боже, на самом деле не хотела причинять ему боль, но он делал все, чтобы не оставить ей выбора.
— Прошу тебя, Эрик… Я люблю другого, — вновь повторила она, не представляя, как еще возможно донести до него свой отказ.
Свои желания. Свои мечты… И почему-то в это самое мгновение, будто бы насмехаясь над ней, почти сумасшедшая мысль пришла ей в голову:
«Я ведь даже не целовала тебя!»
Как можно было думать об этом сейчас?
Эрик не произнес больше ни единого слова. Сделав глубокий вдох, он развернулся и быстро покинул комнату.
Клэр покачнулась, дрожа с ног до головы. Она не могла допустить, чтобы произошло то, о чем говорил, просил Эрик. Зачем он это сделал? Они ведь были знакомы всего три дня! Порой этого недостаточно даже для крепкой дружбы, не говоря уже о том, чтобы жениться. По какой-то необъяснимой причине она прониклась к нему даже большим, чем дружба, он завоевал ее доверие, даже не приложив для этого особых усилий, и расположил к себе так, что она почему-то стала рассказывать ему то, о чем не говорила ни одной живой душе. И это стало ее ошибкой. Но о свадьбе не могло быть и речи. Он сошел с ума, если считал, что она согласиться выйти за него замуж!
У нее был Клиффорд! Она любила его с той первой минуты, когда увидела его. И продолжала любить, даже когда он уехал. Особенно когда он уехал. Она не могла стать женой другого. Это было… С тех пор, как в ее жизни появился Клиффорд, она даже не допускала подобной мысли. Она не собиралась принимать предложения других. И никогда не давала повода другим думать, считать, будто она поощряет их! И лишь только однажды поддалась сиюминутным чувствам, когда пригласила Эрика на музыкальный вечер своего дяди…
Это было сумасшествием!
Прижав руку ко лбу, Клэр старалась дышать, чтобы не задохнуться. Ей нужно было подумать! Решить, как быть дальше. Что ей делать?
Оглушительную тишину прервал звон напольных часов, которые стояли в кабинете отца.
Отец!
Ну, конечно! Ей следовало немедленно поговорить с ним. Объяснить ему все то, что произошло. Он поймет, уверяла себя Клэр, почти стремглав мчась в его кабинет, который находился в противоположной стороне от гостиной. Он всегда понимал ее. Только отец поощрял ее, когда она увлеклась музыкой, и всегда поддерживал в ней любовь к этому занятию. Клэр обожала отца и была уверена, что и сейчас он поддержит ее. И обязательно поговорит с Эриком. Да, они больше не смогут увидеться, как бы тяжело ей не было думать об этом, но для нее никого важнее Клиффорда просто не было.
Распахнув двери, она вошла в кабинет и, едва дыша, сказала:
— Это невозможно!
Маркиз перебирал какие-то бумаги, стоя у своего большого стола из массива дуба. Подняв голову и заметив невероятно бледную дочь, он отложил бумаги и широкими шагами направился к ней.
— Клэр? Что с тобой? Что произошло?
— Папа, это невозможно, — простонала она и к полному своему стыду расплакалась, не в силах больше сдержаться. Клэр была уверена, что если сейчас прижмется к отцовской груди и закроет глаза, абсолютно всё встанет на свои места.
Маркиз притянул дочь к себе и крепко обнял.
— Милая моя, успокойся, — прошептал он, проведя рукой по ее волосам. — Что случилось? Кто тебя обидел?
— Я… — Она все никак не могла говорить, потому что ее душили рыдания. — Папа…
— Все хорошо, — говорил он, обнимая ее до тех пор, пока Клэр не успокоилась. А когда это произошло, он отстранил ее от себя и, приподняв ее лицо к себе за подбородок, обеспокоенно взглянул на нее. — Что произошло?
— Эрик… он приходил ко мне.
Глаза его сияли невероятной теплотой и пониманием.
— Я знаю, он просил моего разрешения поговорить с тобой. Вы поговорили?
Клэр отпустила отца, испытывая необходимость отойти от него, когда скажет ему все то, что собиралась сказать, вытерла щеки тыльной стороной ладони и сделала глубокий вдох.
— Папа, он просил меня стать его женой.
До сих пор не верилось в то, что это правда. Что он действительно сказал ей такое.
— Я знаю.
Клэр резко обернулась, уверенная в том, что вот сейчас отец улыбнется ей и скажет, как обычно это бывало прежде, что возьмет ситуацию с Эриком в свои руки, и что ей больше ни о чем не придется беспокоиться.