Еще и потому, что заметил в проёме входной двери Клэр.
У него замерло сердце, когда их взгляды встретились.
Боже, она была великолепна! Так красива, что сердце могло разорваться в груди. Такая стройная, такая грациозная, когда она шагнула к нему. Цепенея от ужаса, он наблюдал за тем, как она приближается. Вместе с этим напряглось всё тело, а потом взорвалось мучительным желанием. Господи, он продолжал желать ее! Желать так, как не желал никого. Всю ночь, сидя на стуле и пытаясь с этим бороться, Эрик поражался тому, как стремительно чувство отвращения сменилось незапятнанной и непорочной святостью того, во что Клэр обернула его чувства. Его желание к ней было столь велико и неодолимо, что это буквально сокрушило. Он хотел бы вот так же спокойно подойти к ней, хотел обнять ее, прижать к себе… Господи, он так многого хотел, но у него не было право ни на что!
Стоя неподвижно, Эрик смотрел, как Клэр с аккуратно уложенными на макушке блестящими заплетенными волосами и в том самом лимонного цвета платье из атласа, в котором он нашёл ее три ночи назад на лестничной площадке в гостинице, оказывается всё ближе и ближе. Глаза ее сияли непостижимой тайной, которая пугала еще больше. Эрик позабыл обо всем на свете, глядя на девушку, которая даже сейчас продолжала переворачивать его мир.
С букетом отосланных ей цветов!
Он не должен был так пристально смотреть на нее, но вся его сдержанность мгновенно разбились об острые камни того светлого и прекрасного, что она заставляла его испытывать.
— Доброе утро, — прошептала она, остановившись перед ним. Лучи утреннего солнца запутались в ее восхитительных волосах, которые он расчесывал и заплетал еще совсем недавно. — Как ты себя чувствуешь?
Она так и не забыла произошедшее ночью. Эрик проглотил образовавшийся ком в горле и сумел всё же ответить ей.
— Хорошо, а ты как? Как твоя рука?
Она быстро взглянула на забинтованную руку, в которой держала букет.
— Заживает.
Внезапно вскинув голову, Клэр пристально посмотрела на него. А потом улыбнулась. Она вновь улыбалась. Ему! Улыбалась так, что вокруг всё засияло и чуть было не ослепило его.
— Спасибо.
У него было такое ощущение, будто его ударили в солнечное сплетение.
Ее улыбка творила с ним невероятные вещи, переворачивая сердце, и Эрик не смог устоять. Сделав шаг вперед, он оказался рядом с ней и, подняв руку, осторожно коснулся пальцами ее нежных губ. Коснулся ее улыбки, ощутив тепло ее дыхания. Так отчетливо, что дрожь прокатилась по всему телу.
— Ты снова улыбаешься, — прошептал он, умирая от желания поцеловать ее.
На этот раз улыбка не сошла с ее милого лица. Будто она поняла, что значит для него ее улыбка.
— Где ты нашёл цветы?
Тяжело дыша, Эрик опустил руку.
— Неважно.
Она вдруг сделала шаг в его сторону, почти вплотную приблизившись к нему и, подняв свободную руку, дотронулась до его щеки. Эрик застыл, затаив дыхание.
— Для меня важно, ведь сейчас конец сезона цветения ландышей.
У него возникло желание прислониться к ней, сжать ее в своих объятиях и никогда больше не отпускать. Господи, если бы только это было возможно! Если бы только он знал до встречи с ней, что она любит другого! Если бы у него была хоть бы малейшая возможность претендовать на ее сердечко!..
Задыхаясь, он с трудом заставил себя отстраниться от ее нежной руки и выпрямиться, понимая, что если еще немного дольше будет стоять рядом с ней, он забудет все свои обещания и заветы, которым должен был придерживаться, и испортит то последнее, что связывало их.
— Пойдем, — сказал он чуть более резко, чем хотел, но у него не было больше сил выносить ее близость. Эрик стоял у кареты до тех пор, пока Клэр не подошла. Открыв дверь, он старался не смотреть на нее, ожидая, пока Шоу, который оказался рядом, помог Клэр взобраться в карету. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.
Шоу уже ушёл, поэтому Эрик сам должен был закрыть дверь. И только тогда он позволил себе на мгновение взглянуть на нее. Клэр выглядела удивлённой, даже больше, почти ошеломленной тем, как он повёл себя. Почти равнодушно и отстранённо. Особенно после того, как сам вызвался заплести ей волосы. И его подарок, который она держала в раненой руке, прижатой к груди, будто в ней было нечто невероятно ценное, с чем она не желала расставаться. Глядя в застывшие тёмно-золотистые глаза, Эрик не мог понять, почему она так и не смогла возненавидеть его. Так было бы легче контролировать себя и свои чувства. Так было бы легче избегать ее… Так и ей было бы легче держать его на расстоянии.