— Здравствуйте, Отто Рудольфович.
— Здравствуйте, Петр, — утирая платком раскрасневшееся лицо, поздоровался немец. — Надеюсь, вы не поленились?
— Обижаете. Я вообще неправильный русский.
— Это как?
— Не люблю создавать трудности, чтобы потом героически их преодолевать.
— Как-как? — живо заинтересовался Кессених. — Создавать трудности, чтобы потом героически их преодолевать?
— Именно.
— Очень интересное высказывание. Нужно будет обязательно запомнить. — Немец тут же извлек блокнот и записал услышанное.
Отто Рудольфович относился к русским с искренним уважением и старался как можно лучше их узнать. В том числе записывал поговорки, занятные выражения и разучивал песни. Научился играть на балалайке, да так, что мог заткнуть за пояс любого балалаечника. Петр откровенно заслушивался его частушками. Хотя не исключено, что виной тому характерный немецкий акцент. Уж больно забавно получается.
— Да не переживайте вы так, Отто Рудольфович. Всего и дел-то — слегка подкорректировать график выхода грузовиков. Все одно на карьере машины одновременно не грузят. В итоге если задержка и выйдет, то на полчаса, не больше.
— Вот! Вот в этом вся беда русских. У вас во всем существуют такие большие допуски, что не приходится удивляться извечному отсутствию порядка.
Угу. Кто о чем, а немец об орднунге. Пунктик у них такой. Петр слышал байку о том, как Гитлер учил немцев оплачивать проезд в общественном транспорте. Мол, выводили безбилетников и расстреливали. Бред. Нет Гитлера. Если же и есть, то он сейчас никому не известен. А порядок в немцах сидит как влитой.
— Ну, это вы преувеличиваете, Отто Рудольфович, — не согласился Петр скорее из духа противоречия, чем действительно не соглашаясь с немцем.
— Нисколько, — начал пылко отстаивать свое мнение инженер. — Взять вашу винтовку. Я не видел ни одного образца, у которого бы части затвора были настолько разболтанными. Его же можно использовать как погремушку для капризного ребенка.
— Есть такое. Зато «мосинка» способна выдержать такое безалаберное отношение, какое не снилось маузеру. А еще предусмотрена полная взаимозаменяемость частей. Опять же для их производства не требуются рабочие с высокой квалификацией.
— А к чему вообще относиться к оружию безалаберно? Отчего не научить солдата обращаться с ним по возможности бережно? Маузер, «энфилд», «манлихер» выполнены с куда большим тщанием, не обладают взаимозаменяемостью частей, из-за чего не столь годятся для ремонта. Однако превосходят вашу винтовку по многим показателям. И прошли те же испытания долгой войной. Ваш же аргумент — возможность использовать при их производстве рабочих с низкой квалификацией — мне кажется вообще абсурдным. Уж лучше готовить квалифицированные кадры и относиться к изделию бережно, чем изначально вносить в конструкцию большие допуски, рассчитывая на кривые руки и плохое оборудование. Из винтовки Мосина можно сделать настоящую конфетку. Если вдумчиво за нее взяться.
— Серьезно? А после тщательной немецкой доработки она будет столь же безотказна как в лютый мороз Заполярья, так и в условиях песчаных бурь Средней Азии?
— Уж не сомневайтесь.
— А вот я сомневаюсь. И заметьте, это при том, что я с вами во многом соглашаюсь. В частности, насчет квалифицированных кадров и необходимости своевременно обновлять станочный парк я полностью на вашей стороне.
После той истории месячной давности между Пастуховым и Кессенихом сложилось нечто вроде приятельских отношений. Лично Петр относился к немцу с уважением именно из-за того, что тот, наплевав на все, пошел вместе с ним спасать совершенно незнакомую женщину. Кстати, рабочие и без того его почитали, а после той истории его авторитет взлетел еще выше.
Что же до Отто Рудольфовича, то его привлекла не смелость Петра, не его готовность прийти на помощь незнакомым людям, не бойцовские навыки или болезненное чувство справедливости. Он вообще считал все это отличительной чертой русских. Куда больше его занимала способность Петра рассмотреть рациональное зерно там, где другие этого попросту не замечали, хотя все лежало на поверхности. Причем происходило это у Петра как-то походя.
Взять хотя бы историю с механическим молотом в кузнице. Он вместе с кузнецом собрал этот молот буквально за пару дней из разного хлама. Дольше возились с огромным валуном, которому предстояло стать основанием для наковальни. Правда, под привод пришлось выделить электромотор. Но выгода оказалась настолько очевидной, что его было не жалко.