Но чем больше времени они проводили вместе, тем труднее становилось Джону сохранять дистанцию. Его чувства к Дороти совсем не изменились, несмотря ни на что. Да, она жестоко обошлась с ним, обидела и разочаровала его, но, работая изо дня в день рядом с Дороти, чувствуя ее близость, Джон не мог оставаться равнодушным.
Он почти потерял сон, постоянно думая о Дороти и подавляя желание пойти в ее комнату. Ничего хорошего из этого не выйдет, убеждал себя Джон. Ну пересплю я с ней, так она, чего доброго, возомнит, будто я все простил, и у нее появится надежда. Но все не так просто, я вовсе не уверен, что могу снова доверять ей. Мне бы очень хотелось этого, но мой жизненный опыт подсказывает, что лучше доверять уму, а не сердцу.
В одно прекрасное утро все благие намерения Джона разбились вдребезги. Дороти случайно споткнулась и упала в его объятия — точь-в-точь, как в их самую первую встречу. Джон инстинктивно обнял Дороти, почувствовал пьянящий аромат ее духов. Он безмолвно застонал и крепко сжал ее в объятиях. Все, что Джон упорно пытался в последнее время подавить в себе, мощной лавиной хлынуло наружу, сокрушая все запреты.
Поняв, что Дороти не собирается сопротивляться, чувствуя, как она задрожала, он уже не смог отпустить ее.
Джон обхватил ладонями лицо Дороти, несколько безумно долгих секунд вглядывался в ее бездонные глаза... и прильнул к губам.
Дороти не находила в себе сил, чтобы остановить его. Она оказалась совершенно беспомощной перед его напором. Более того, у Дороти все внутри словно плавилось от нахлынувшего желания. Ей даже показалось, что, стоит Джону выпустить ее из объятий, и она растает.
— О, Дороти, что ты со мной творишь! — выдохнул Джон и снова погрузился в ни с чем не сравнимое блаженство.
Дороти вспомнила давно забытые ощущения и переживания. Она с жаром отдалась поцелую, с удовольствием чувствуя всем телом исходившую от Джона особую мужественность и силу его желания.
Но ситуация начала пугать ее, несмотря на возрастающее наслаждение. Надо во что бы то ни стало прекратить все это, но как? Как отказать себе в удовольствии быть с Джоном? На самом деле, все было предопределено с самого начала, как только Дороти приняла решение остаться. Странно только, что прошло столько времени, пока это наконец случилось.
Все ранее сдерживаемые ею эмоции вышли из-под контроля, джинна выпустили из бутылки. Дороти со страстью отвечала на поцелуи и, когда Джон подхватил ее на руки и легко понес вверх по лестнице, не пыталась сопротивляться.
Все тело Дороти жаждало любви и требовало удовлетворения. Оба не проронили ни слова, напряженное ожидание неизбежного все возрастало, становилось трудно дышать. Джон принес Дороти в комнату, где, по всей видимости, останавливался, когда гостил у отца, опустил на кровать и начал срывать с себя одежду.
Дороти завороженно наблюдала за его порывистыми движениями. Вот полетела в угол рубашка, за ней последовали обувь и носки. Затем он быстро справился с ремнем и молнией на брюках. Дороти напряглась, когда на Джоне остались только плавки. Она не могла отвести глаз от того, что явственно выделялось под ними.
Теперь возбуждение Дороти достигло высшей точки: сердце бешено колотилось, груди набухли, страстно желая ласки. Дороти соскользнула с кровати и начала снимать одежду.
— Нет, предоставь это мне! — повелительно остановил ее Джон.
Джон уже был без плавок, он возвышался над ней, ни сколько не стесняясь своей обнаженной мужественности.
— Ну как я тебе, Дороти? — спросил он, явно желая услышать ее одобрение.
С трудом сглотнув, Дороти молча кивнула. Джон взялся за нижний край ее футболки и быстро стянул его через голову Дороти, которая с готовностью подняла руки. Следом за футболкой на пол полетели джинсы. Несмотря на дрожь в пальцах, Джон справился с застежкой бюстгальтера и с черными кружевными трусиками.
Они нетерпеливо бросились в объятия друг друга, и вскоре уже Джон по очереди ласкал губами груди Дороти, а его руки блуждали по всему телу Дороти, задерживаясь в сокровенных, только им двоим известных, местах.
Дороти извивалась, стараясь нащупать рукой то, что больше всего желала в эту минуту.
— Не надо, — почти простонал Джон, когда она была почти у цели.
Они слились в одно целое и одновременно испытали взрыв блаженства. Джона вдруг поразила мысль: как же я мог жить без этой женщины, которая стала для меня всем в этой жизни? Когда все было кончено и они лежали в тишине, не в силах пошевельнуться, Джон подумал, что это самый счастливый момент в его жизни, который, возможно, никогда больше не повторится.