– Может, тогда избавишь меня от этого? – предложил Биток, протягивая Леприце руки.
– Нет, – спокойно отказала Леприца. – Есть идея получше. Через сутки, максимум двое, «Лидор» перейдёт на гипердрайв. После этого я не смогу до него дотянуться.
– А сейчас можешь?
– Мне бы ещё самую малость силы, и я бы вернулась на корабль.
– Ты думаешь, они могут любить тебя больше, чем сейчас? – подумав, спросил Биток. – И от этого переизбытка ты вознесёшься и догонишь катер?
– Думаю, да. И ты мне в этом поможешь.
– Как?
– Ты предашь меня. Возьми лодку и плыви на ту сторону залива. Найди кого-нибудь из нагов. Не может быть, чтобы погибли все. Скажешь, что мы тут все перепились, приведёшь стражников. Возьмёте меня тихую и тёплую.
– Они мне не поверят.
– Поверят. У тебя есть мотив.
Биток молчал, глядя на тёмную, гладь залива.
– Корнелиус изуродовал тебя, – напомнила Леприца. – А я тебе в помощи отказала. Попросишь, чтоб они освободили тебя от шерсти взамен на мою шкуру. Они поверят. А если и сам Корнелиус уцелел, то всё вообще пройдёт как по маслу.
– Если я найду Корнелиуса, можешь считать меня покойником... Я сдерживаться не буду. Как это он сказал «что может быть хуже нереализованных безобразий»?
– «Фантазий», Биток. Он сказал «фантазий». Тебе придётся сдерживаться, сержант. Потому что я приказываю тебе сдерживаться.
Биток молчал. Тогда она сама продолжила:
– Меня схватят. Покричат, конечно, маленько помучают... народ меня возлюбит ещё крепче и... «разрешите подняться на борт, сэр?»
– А я?
– А ты останешься здесь, – жёстко сказала Леприца. – Так получилось. Сам видишь, какой расклад.
– Может, ты меня сперва перенесёшь? На корабль?
– Нет, Биток. Теперь мне многое открыто. Любви всей планеты не хватит, чтобы наг сумел кого-то телепортировать. Прогулки по воде и полёты по небу – пожалуйста. Но мгновенное перемещение – только для одного.
– Я понял, командир, – просто сказал Биток. – Но есть ещё одна проблема.
– Нет никакой проблемы, солдат, – уверенно возразила Леприца.
– Есть, – заупрямился Биток. – В этой пустыне я не вижу возможности для «перепоя»...
– Сейчас увидишь, – пообещала Леприца. – Смотри, они уже идут.
К ним неуверенно приближались несколько неясных в свете костров фигур.
– Достойная, – окликнул Леприцу голос из темноты. – Нас много, и мы хотим есть. Скамьи сколотили из лодок. Тебе нужно назвать тех, кто будет сидеть с тобой. Твои апоскамы исполнят распоряжения о том, где нам взять хлеб и воду...
– Вы будете моими апосками, друзья, – сильным голосом заявила Леприца, поднимаясь с песка. Биток заметил, что её кожа и одежда чисты и дышат свежестью. – И пусть огни не гаснут до восхода, я хочу, чтобы эту ночь навсегда запомнили те, кого вместе со мной убоялся дьявол!
Они быстрым шагом прошли к кострам. Одного взгляда для Битока было достаточно, чтобы понять – жгли лодки.
– Как тебя зовут, уважаемый? – обратилась Леприца к ближайшему неофиту.
– Ретоп, – склонился он в почтительном поклоне.
– Я хочу, Ретоп, чтобы моими апосками были десять человек, которые сейчас оказались ближе всего ко мне...
Тренированным взглядом Биток отметил множественное перемещение в полутьме. Но свалки не было. Видать, народ привык играть честно.
– Теперь, Ретоп, отведи меня и моего брата Битока на наши места, – сказала Леприца. – А апоскамы мои путь пойдут от костра к костру, чтобы нести слово моё. И слово моё такое: все люди должны поделиться на группы по десять человек. Группы будут сидеть вокруг костра на скамьях и подле них должно быть развёрнуто полотнище, на котором они смогут разложить еду. А еду мы найдём у берега. Ты, Ретоп, найди мне три меха. В один набери воду залива, в другой насыпь песок пустыни, третий же наполни камнями со дня моря...
В волосах Леприцы вновь ожили тоненькие змейки молний, хорошо заметные в ночной полутьме.
– Остальные апоскамы должны обойти костры вокруг меня, и принести мне от каждой группы по три меха...