Я протянула руку, но подруга ожесточённо оттолкнула её.
- Машенька, утром на автобусе поедем...
- У-утром?!! А не помнишь, что сама про случай в больнице рассказывала? Приедем утром, а Кристи... может, её уж больше нету-у...
Тут и меня заколотило. Да, был такой случай у нас в городе. Увезли малыша в инфекционную больницу. Бабушку домой отправили. Родители вернулись за полночь, поехали в Сангородок. В больнице дверь не открыли, даже не поговорил никто. Охранник полицию вызвал, чтоб не стучали. Родители до утра под окнами бродили. А потом подъехала машина и вынесли носилки, закрытые одеялом. Только через три часа, когда явилось начальство, мать с отцом узнали, что на носилках был их мёртвый сын. Об этом в газетах писали. Суд был.
Я схватилась за голову. Не из-за Криськи, из-за подружки. Так вот чего смертельно боится Машка! Ну кто ж тянул за язык-то? Да разве могла я подумать, что оловянный солдатик Машуня такая впечатлительная? В отчаянии скрутила полы пижамки, так что образовались жгуты и отлетели две пуговицы. Приснилось однажды: работаю звонарём на церковной колокольне, запуталась в верёвках, дёргаю их, а вместо благовеста бухает набат. Хочу остановиться, а колокола сами гудеть продолжают. Вот и сейчас... что делать?
- Машуня, посиди здесь. Я Стаса разбужу. Поедем за Кристей. То есть поплывём. Дорога-то крюк по деревням даёт, а мы её рекой спрямим. Часа через три доберёмся. Кристинка только глаза откроет, а тут мы... тут ты... Я щас.
- Не копайся долго. Ой, чё-то тяжко мне... - Машка прилегла на низкую лавочку. В смутном лунном свете её губы были совсем чёрными, от хрипловатого дыхания вздымались обтянутые футболкой рёбра.
***
В кухне пахло корвалолом, стояли жестяные коробки с сушёными травами. Бабушка перед сном лечила свою память о погибшем Василии. На руку это мне. Да, то, что задумала, называется безобразие. Но иначе нельзя.
- Стас, поднимайся. На лодке поплывём. К Криське в больницу. Одевайся теплее.
Брат в сонной тупости поморгал глазами, но лишних вопросов не задал. Покосился в сторону бабушкиной комнаты. Я успокаивающе кивнула головой.
- Хавчик-то захвати... - только и попросил.
Двумя тенями выскользнули из дома.
- А Машка?
- Без неё. Похоже, с сердцем не всё в порядке. Лежит в беседке. Записку ей написала, чтоб не тревожилась и ждала нас с Кристей.
- Ты чё, Ольга? Кто ж нам её отдаст без Машки?
- А с Машкой кто нам её отдаст? Не очкуй, до больницы доберёмся, там видно будет. Держи...
- Нагрузила злая Олька бедного Стасика, - попробовал пошутить брат, но к моему удовольствию быстро заткнулся.
На лодочной пристани долго не могли справиться с замком отцовой лодки. Да что за напасть-то! Но наконец цепь звякнула и отпустила семейное сокровище. Стас закинул вещи и сел на вёсла. В несколько гребков лодка оказалась на середине спокойной в этом месте реки.
- Олька, а ведь мы будто из дома удрали. Вообще-то я всю жизнь мечтал - ночью плыть куда-нибудь...
- Считай, что удрали. Но скоро вернёмся. Посмотрим, как там Кристинка.
- Да ты чё? Мы же за ней поплыли...
- Стас, тебе голова на что? Не сможем мы ребёнка забрать. Просто убедимся, что с ней всё в порядке, и назад, к Машке.
- Ну и дурость же придумала! - Стас перестал махать вёслами, и река сама несла нас на своей маслянисто-чёрной спине.
- Ничего не дурость. Машка с ума сойдёт от тревоги. Пока утро наступит, пока автобус доедет. Она же больная - не видел, что ли, как дышит? Проснётся утром - а тут мы с вестями.
Стас только головой покрутил и нахохлился под широкой курткой.
Неспешно плыли в обратную сторону мглистые берега. Жёлтый месяц грустно кивал в чернильной воде, морщился, изумлённо вытягивался. Над рекой поднимался сонный туман. Я подняла глаза к роскошной россыпи звёзд.
Неси меня, Белая...
Неси к светлеющему краю неба.
Неси к надежде на то, что с несчастной Кристинкой всё хорошо.
От страшного толчка в днище лязгнули зубы. Лодка стояла почти у самого берега, заросшего высоченной травой. Куда-то делись привычные ивы.
- Застряли... брёвна под водой.
- Ну так поплыли. Быстрей, или спать в лодке будешь?
Мы уселись на берегу отдышаться. Ой, до чего холодно! Впервые поняла, что это такое: "зуб на зуб не попадает". Невдалеке в цепочке жиденьких огоньков была видна железнодорожная станция. За ней в сизой дымке раскинулся город. Где-то там заходится в плаче большеголовая Кристина, которая в первый раз оказалась без заботливых худеньких рук старшей сестры. Спотыкаясь на невидных в предутренней мгле кочках, мы зашагали к станции. Кроссовки сначала выплюнули фонтанчики воды, потом противно зачавкали. А после стало уже всё равно.
У просыпающейся больницы вытащила из-за пазухи хитро замотанный в полиэтилен мобильник. Свёрточек то и дело норовил выскользнуть из рук.
- Бабуля? Доброе утро! Бабулечка, я тебя сильно-сильно люблю, но ты не пугайся. Мы со Стасом в городе, проведаем Кристю в больнице. В беседке спит Машка. Ты её успокой, она очень переживает. С нами всё в порядке, с первым же автобусом будем в деревне. Всё!