Нашли её только летом, когда маленькой дочке вот-вот годик должен был исполниться.
С тех пор у Алёнки вместо мамы - увеличенный портрет. Еленина могилка целиком в бабушкином ведении - тяжёлая кованая изгородь, мраморный памятник со ступеньками и каменными вазами для цветов. И сиротливой скамеечкой, где Таисия часто сидит. И смотрит не на красивых безутешных ангелочков, не на громадную фотографию в золотистой рамке. А на холм, за которым куда-то с шумом торопится Белая.
Нет, над единственной внучкой бабка не трясётся.
В лес и на реку - хоть с подружками, хоть в одиночку.
Успехи в учёбе выше, чем у одноклассников, - поезжай к родственникам в областной центр.
Музыкальные способности - вот деньги на частных учителей. Готовься к поступлению в школу искусств.
На всё, о чём бы девочке ни помечталось, Таисия Валерьевна накладывала резолюцию: "Потянем. Трудись, Алёна".
Внучка трудилась. В двух городских школах училась - гимназии и музыкальной. Летом на огороде, на сенокосе, на рынке. И конца и краю этому труду не было.
В доме бабушка села возле стола, руки на него положила и не выдержала, взвыла в голос. Ну это вообще никуда не годится! Алёнка её обняла и по-взрослому сказала: "Бабуля, горе не гора, его перетерпеть надо". Хотела добавить: "И трудиться", - но почему-то раздумала.
- Совсем большая стала. Не увидит Леночка свою дочь, не порадуется ...
- Баб, ты ж сказала, что в лесу ... мама на меня поглядеть приходила.
- А, забудь. О будущем думать нужно. Пока жива, всё для тебя сделаю. Сама видишь, какое хозяйство волоку.
- Поговорить-то, баб? О маме?
- И о ней тоже. Знаешь ведь, какой она была, моя Леночка. Гордость района. Три сессии в университете на пятёрки сдала. Вот только однажды приехала домой с животом. И мужем ... - Таисия сморщилась, будто раскусила орех с тухлым и горьким ядром. - Лентяем и бездельником. Музыкантом. Жить им в городе негде было. Вернее, не на что. Запросы-то у муженька - ого! А сам палец о палец не ударил. Прожил месяц и назад, в город, рванул. Леночка за ним. Только я ей сказала: денег от меня не жди. Я не для того всю жизнь вкалывала, чтоб тунеядца содержать.
- А па ... мамин муж хорошим музыкантом был?
- Откуда ж мне знать? У нас в деревне одна музыка, - Таисия глянула в окно. - Коров пошли встречать. Раненько сегодня Михей стадо пригнал.
Перед сном девочка принялась разглядывать мамины книжки, аккуратно, по размеру и по цвету корешков расставленные в шкафу. Сплошь стихи. В школьной программе таких нет. Алёнка решила их не трогать. А вот этот томик обязательно прочитает - старый, пожелтелый, с многочисленными закладочками. Даже в город увезёт - поэта Есенина в школе изучали.
- Мне на окончание десятилетки в правлении подарили, - бабушка положила тяжёлые загрубевшие ладони на внучкины плечи. - Я и не открывала. Но берегла как память. А вот Леночка часами читала.
Так и присели бабка с внучкой возле шкафа. Но разговор был недолгий - в деревне утро начинается не по часам. По коровьему мычанию в стайках и хрюканью голодных свиней.
Не спалось. Потолок комнаты, куда Алёнку привезли из городского роддома, казался очень низким и неровным. Вон там, в углу, стояла её кроватка. Десять месяцев разрывалась мама между Таисией, ребёнком и гражданским мужем-музыкантом. В стены, сейчас оклеенные красивыми городскими обоями, когда-то стучали гневные бабушкины крики:
- Заварила кашу - сама расхлёбывай! Пригрела тунеядца. Дочь чему научишь? На бабкиной шее сидеть?
- Ну и беги к нему! Только внучку я тебе не отдам! Беги, беги ... Как есть беги - без плаща и сапог, на мои деньги купленных ...
- Где серёжки? Колечки где? По копеечке собирала, чтоб ты не хуже городских была ...
"Несчастный случай", - вспомнились бабушкины слова, и девочка заснула.
Алёнка ещё глаз не открыла, как поняла: что-то произошло. Из кухни не тянуло крепко, по-бурятски - на молоке с солью - заваренным чаем. У калитки кто-то виновато бормотал.
Не умывшись, девочка выскочила на крыльцо.
Старый по Алёнкиным меркам, но приятный такой мужчина. Чемодан на колёсиках.
Сказал жалостно:
- Поймите, Таисия Валерьевна, раньше я просто не мог. Зато теперь ...
- Нет! - раскрасневшиеся бабушкины щёки нервно дёрнулись. Она дрожащими руками попыталась захлопнуть калитку, но оглянулась и замерла.
Мужчина увидел Алёнку и отчего-то побледнел.
Сердце застучало часто-часто: по зелёным глазам в пышных рыжеватых ресницах, по густым бровям вразлёт и светлым кудрям признала девочка своего отца. Ну как если бы она в зеркало посмотрелась.
. Лентяй и тунеядец.
Папа. Родной. И в классном журнале вместо прочерков - фамилия. Пусть не такая, как у неё.
Предатель. Виновник маминой гибели.
Карандашная надпись на закладочке в книге: "Эти строки о тебе. Напишу музыку, и будет песня. О тебе".
Музыкант ...
Алёнкин подбородок с ямочкой, точь-в-точь отцовский, воинственно приподнялся. Мохнатые ресницы прищурились и скрыли злой зелёный блеск. Громко и твёрдо девочка сказала: