— Что вы делали вечером двенадцатого ноября?
— А что это был за день?
— Прошлый понедельник, когда вы встретили Хенри на автовокзале.
— Я ж сказал: мы там сидели часов до восьми-девяти. Потом пошли к Эрьяну домой. Бухали, пока я не вырубился у него на диване.
— Во сколько вы заснули?
— Не знаю.
— Где он живёт?
— Стюрмансгатан, четырнадцать.
— О’кей. Тогда он сможет подтвердить ваши показания.
— Да, хотя мы оба в стельку напились.
В этот момент в дверь постучали. Пришли результаты экспертизы из центра дактилоскопии. Полицейские объявили небольшой перерыв и вышли из комнаты. Юнсону понадобилось в туалет.
На купюрах действительно имелись отпечатки пальцев Дальстрёма. Но если верить показаниям Юнсона, то это уже и не важно. На купюрах были и другие отпечатки, но они не опознавались базой данных.
— Что будем делать? — спросила Карин, пока они покупали кофе в автомате.
— Не знаю. Ты ему веришь?
— Вообще-то, да, — ответила она и посмотрела на Кнутаса. — Я считаю, что его показания вполне достоверны.
— Я тоже. Если бы кто-нибудь подтвердил его показания, мы бы могли его выпустить хоть сейчас. На кражу денег, думаю, мы пока что можем просто закрыть глаза.
— Этот его дружок, Эрьян, всплывает то тут, то там. Надо бы с ним поговорить, — предложила Карин.
— Поговорю с Биргером, стоит ли дальше содержать Бенгта Юнсона под стражей. Думаю, на сегодня достаточно. Пойдём пообедаем?
Зимой в Висбю не так много мест, где можно пообедать. Большинство ресторанов открывается только вечером, поэтому, как правило, они всегда ходили в одно и то же место, если не хотели обедать в унылой столовой Управления полиции. Выходило, конечно, дороже, но еда того стоила. Ресторан «Монастырь» был выдержан в стиле классического постоялого двора, местная кухня славилась недаром. Владельцем ресторана был Лейф Альмлёв, один из лучших друзей Кнутаса. В зале был слышен звон посуды, сновали туда-сюда официантки. Все столики оказались заняты.
Лейф заметил их и приветственно помахал рукой:
— Здорово, как дела?
Он быстро обнял Карин, пожал руку Кнутасу, продолжая следить за тем, что происходит в зале.
— Дела ничего, — ответил Кнутас. — Сколько у вас тут сегодня народу!
— В городе какая-то конференция. Вчера было то же самое. Просто сумасшедший дом. Хотели пообедать?
— Да, но придётся обойтись хот-догами.
— Нет-нет, об этом и речи быть не может. Сейчас устрою вам столик. Присядьте пока за стойку, подождите немного.
Он подозвал бармена и велел ему угостить гостей за счёт заведения. Они взяли по пиву, Карин закурила.
— Ты что, курить начала? — удивлённо воскликнул Кнутас.
— Да нет, я курю только на вечеринках или когда у меня проблемы.
— И какой из вариантов у нас на данный момент?
— Второй. У меня сейчас не всё гладко в личной жизни.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет. Пойдём, Лейф зовёт, нашёл нам столик.
Карин обладала поразительным талантом доводить Кнутаса до белого каления. Она недвусмысленно давала понять, что её личная жизнь никого, кроме неё самой, не касается. Нет, она, конечно, рассказывала о том, как съездила в отпуск, о родственниках или о какой-нибудь вечеринке, на которой побывала, но ничего действительно важного она ему никогда не говорила.
Они редко встречались не по работе, всего пару-тройку раз в гостях у общих знакомых. Несколько раз он бывал у неё дома. Она жила в просторной трёхкомнатной квартире с видом на море на Меллангатан. Единственный персонаж мужского пола, о котором она рассказывала более или менее подробно, — какаду Винсент, восседавший в клетке посреди гостиной. С ним постоянно случались забавные истории: то он учился играть клювом в пинг-понг, то отпугивал незваных гостей, рыча, словно собака.
На самом деле Кнутас мало что знал о Карин, за исключением того, что она увлекалась спортом. Играла в футбол в третьем дивизионе, и играла, судя по всему, неплохо. О футболе она могла говорить бесконечно. Карин была центровым игроком в команде Висбю «Р18», которая выступала на чемпионате на материке, поэтому она часто участвовала в выездных матчах. Кнутасу представлялось, что на поле она действует так же, как на работе: совершенно непробиваемая в ближнем бою, несмотря на свой маленький рост. Интерес к футболу разделял с ней Эрик Сульман, с которым она могла часами обсуждать последние матчи.
Карин родилась в приходе Тингстеде, в северной части острова. Там, в доме на берегу озера Тингстеде, почти напротив церкви, и сейчас жили её родители. Комиссар знал, что у Карин есть младший брат, но она не рассказывала ни о нём, ни о родителях.
Не раз он удивлялся, почему Карин живёт одна. Симпатичная, обаятельная женщина; когда она поступила на службу в полицию Висбю, он даже одно время имел на неё виды. Это было как раз перед тем, как он познакомился с Лине, поэтому он так и не успел толком разобраться в своих чувствах к новой коллеге. Он стеснялся напрямую спросить Карин о её личной жизни, все попытки повернуть разговор в это русло жёстко пресекались. Однако это не мешало ему изливать ей душу, делясь своими проблемами. Она знала о нём практически всё, и он считал её лучшей подругой.
Принесли заказ, и полицейские сосредоточились на еде, однако не переставая обсуждать ход расследования. Оба считали, что Бенгт Юнсон невиновен.
— Возможно, убийство вовсе не связано с выигрышем на ипподроме, — предположила Карин, — преступник мог взять деньги, просто чтобы сбить нас с толку. Он хочет заставить нас думать, что речь идёт об убийстве с целью ограбления. Интересно, какой тогда у него мог быть мотив?
— Ты не знаешь, у него была женщина?
— Ну, эта Моника, которая ходила с ними на бега, сказала, что иногда спала с ним, но ни о каких серьёзных отношениях и речи не было.
— А раньше? Может, это какая-то старая история, о которой неизвестно его нынешним дружкам.
— Вполне возможно, — согласилась Карин, допив светлое пиво, которое ей подали к рыбе. — Может, какая-нибудь бывшая решила наконец-то свести с ним счёты или какой-нибудь ревнивец, с женой которого у Дальстрёма был роман, а может, просто сосед, которому надоел бардак в собственном подъезде.
— Мне всё-таки кажется, что мотив очень прост. Первое, что приходит в голову, конечно, выигрыш на бегах. Неизвестный убил Дальстрёма из-за денег, вот и всё.
— Может быть.
Карин встала из-за стола и сказала:
— Мне пора, пойдём допрашивать этого Эрьяна Брустрёма, приятеля Бенни.
— Ладно, удачи.
Большинство посетителей уже закончили обед и покинули ресторан, вскоре к столику подошёл Лейф и присел на место Карин. Он открыл запотевшую бутылку пива и сделал несколько больших глотков.
— Ну и денёк. Почти всем надо было обязательно заказать «а-ля карт», бизнес-ланч никого не интересовал. На кухне начался просто ад, повар на всех наорал. Мне пришлось утешать разрыдавшуюся официантку.
— Бедняга, — рассмеялся Кнутас, — ну она хоть симпатичная?
Лейф скривился:
— Как же мне надоело изображать доброго папашу! Иногда это заведение серьёзно смахивает на детский сад. Но хватит жаловаться, много посетителей — много денег в кассе, а в мрачные зимние дни лишний доход не помешает. Сам-то как?
— Куча работы — совсем как у тебя, единственное, что результаты не столь выдающиеся.
— Как продвигается расследование?
— Задержали одного подозреваемого, но, между нами говоря, сомневаюсь, что это он. Будем стараться.
— А это не может быть кто-нибудь из его дружков-алкашей?
— Скорее всего. Поживём — увидим, — ответил Кнутас.
Несмотря на то, что они с Лейфом были близкими друзьями, комиссар не любил обсуждать текущее расследование. Лейф прекрасно знал это и относился с пониманием.
— Как дела у Ингрид и детей?
— Отлично. Сегодня утром купил нам билеты в Париж. Хочу сделать ей сюрприз: романтическая неделя сразу после Нового года. Будет пятнадцать лет, как мы женаты.
— Так долго?!