Командировок на Готланд у Юхана тоже не намечалось. Стоило Гренфорсу заинтересоваться убийством на Готланде, как расследование застопорилось. К тому же в понедельник на Медборгарплацен на Сёдермальме произошла страшная трагедия. Вечером в редакцию поступило сообщение: какой-то ненормальный разбушевался, круша всё на своём пути, и убил человека железной трубой. Пятеро пострадавших, среди них грудной младенец. Благодаря звонку «Региональные новости» узнали об этом практически в тот момент, когда произошло несчастье. Юхан срочно выехал на место происшествия вместе с оператором, а по дороге успел переговорить по телефону и с полицейскими, и со службой спасения, и с редакцией.
Оператор вела машину быстро, умело лавируя, чтобы выиграть время, пару раз даже нарушила правила, но это было необходимо. Она внаглую припарковалась прямо на Медборгарплацен и молниеносно достала камеру.
Врачи «скорой помощи» и полицейские уже успели прибыть на место. Часть площади оцепили, толпы зевак с сочувствием наблюдали, как пострадавшим оказывают первую помощь.
Юхан взял интервью и у полицейских, и у свидетелей, которые рассказали, что мужчина ни с того ни с сего стал кидаться на прохожих. В конце концов он бросил трубу и ринулся в подземный переход у станции метро. Движение было остановлено, полицейские с собаками обыскивали вагоны и перроны.
Когда Юхан вернулся в редакцию, там уже кипела работа. Гренфорс разговаривал по двум телефонам одновременно, продюсер эфира бегал между монтажными блоками, чтобы успеть смонтировать сюжет, пытаясь при этом общаться с журналистами из национальных новостей, которые, естественно, тоже напряжённо работали над освещением событий на Сёдермальме.
Программы новостей пытались сотрудничать: интервью раздавались разным репортёрам, операторы обменивались кадрами. Кадры, отснятые «Региональными новостями», конечно же, интересовали всех, потому что именно их оператор прибыл на место первым. Ведущий программы срочно пытался найти подходящих людей для интервью в прямом эфире; вызвали начальника управления полиции, а также руководителя благотворительной организации по оказанию помощи бездомным, поскольку многие решили, что мужчина не имел определённого места жительства. Его, кстати, пока не задержали.
Эта новость заполнила весь эфир. В метро царил хаос, поскольку всё произошло незадолго до часа пик, когда сотни тысяч жителей Стокгольма добирались домой с работы.
«Региональные новости» работали в прямом эфире прямо с Медборгарплацен, куда уже начали стекаться люди, чтобы зажечь свечи и возложить цветы на место несчастья. Жертв к этому времени стало больше — грудного ребёнка спасти не удалось, он скончался от полученных травм.
Возвращаясь на метро домой, Юхан в очередной раз поражался тому, в каких специфических условиях приходится работать журналистам. Разыгрывались настоящие трагедии, но чувства отходили на второй план, и самым важным становилось освещение происходящего. Профессиональный интерес заслонял собой личное, но в этом не было злорадства гиены, торжествующей над своей добычей, как утверждали, исходя желчью, ненавистники средств массовой информации. Юхан полагал, что большинством журналистов, включая его самого, движет просто-напросто желание рассказать историю, своевременно дать достоверную информацию о происшествии. Каждый репортёр нёс ответственность за то, чтобы собрать наибольшее количество материала и всесторонне осветить событие.
Попав в редакцию, материал подвергался тщательному изучению, и вместе с редактором обсуждалось, что стоит выпускать в эфир, а что нет. Снятые крупным планом фотографии пострадавших, интервью с находившимися в шоковом состоянии людьми не шли в эфир, как и то, что могло нарушить закон о неприкосновенности личности.
Каждый день начинался с новых дискуссий об этике, каждый сюжет тщательно продумывался, особенно когда речь шла о подобных щекотливых ситуациях. Конечно, случались и ошибки, по недосмотру публиковалось имя или фотография, которые не должны были стать достоянием гласности. В условиях цейтнота редактор не всегда успевал отсмотреть все сюжеты, прежде чем те попадали в эфир. Но в основном редакции удавалось соблюдать общепринятые нормы морали. Всегда находились негодяи, которым на этику было ровным счётом наплевать, но таких было немного.
Вторник, 4 декабря
Виновника трагедии на Медборгарплацен задержали на следующий день — он спал в укромном уголке между гаражами на Шерхольмен, и журналисты с энтузиазмом набросились на эту новость.
Таковы будни редакции — сначала, самые горячие новости, остальное может подождать. О многих событиях, крайне актуальных на сегодняшний день, завтра уже никто и не вспомнит. На утренних планёрках, в течение рабочего дня, накануне любого события журналистам всё время приходилось расставлять приоритеты. Планы постоянно менялись, обновлялись, пересматривались с учётом новой позиции редакции. Одно можно было сказать с уверенностью: однообразной эту работу назвать нельзя.
Поэтому Юхан целый день не думал об Эмме. Но стоило ему прийти домой, как все его мысли стала занимать она, и только она. Он знал, что не стоит этого делать, но всё-таки позвонил ей. Ему показалось, что у неё усталый голос.
— Как ты?
— Получше. Сегодня встречала детей после школы.
— Вот и хорошо.
— Да.
Повисло неловкое молчание. У Юхана как-то нехорошо засосало под ложечкой.
— Ты поговорила с Улле?
— Я сейчас дома. Он читает детям сказку.
— А ты что там делаешь? Ты что, обратно переехала?
— Нет, но мы же должны иметь возможность общаться! Надеюсь, ты это понимаешь? — Она говорила тихо и раздражённо, словно боялась, что её услышат.
— Он больше на тебя не злится?
— Конечно злится, но сейчас с ним, по крайней мере, уже можно разговаривать, и для меня это очень важно. Я сильно рискую, разговаривая с тобой. Пока!
Юхан растерянно посмотрел на телефон и почувствовал, что внутри стало так же холодно, как за окном. Улле вдруг опять стал для неё важнее, она говорила с ним так, будто ей на него совершенно наплевать. От её тона его начал бить озноб. Только бы не потерять её снова!
Среда, 5 декабря
Эмма не отрываясь смотрела на узкую пластиковую полоску. Бред какой-то, не может быть! Неужели две синие полоски и правда означают, что она беременна? Она так давно не пользовалась тестами. Кровь застучала в висках, дрожащими руками она достала из упаковки инструкцию. Да, всё правильно. Одна синяя полоска — не беременна. Две синие полоски — беременна. Но как это возможно? Они с Юханом были вместе всего раз несколько недель назад, а когда она занималась сексом с мужем, Эмма уже и не помнила. Она напрягла память. Когда же они с Улле спали в последний раз? Летом. Она сосчитала: август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Господи, тогда она должна быть на пятом месяце, уже было бы заметно! Но задержка только три недели, у неё были месячные всю осень. У Эммы потемнело в глазах, всё ясно: это ребёнок Юхана! Та самая пятница в октябре. Он приехал на Готланд по работе, позвонил ей, и она не смогла отказать. Они занялись любовью прямо в редакции, на диване. Чёрт! Неужели может так не повезти? Один-единственный раз они нарушили договор, и вот пожалуйста — она залетела! Такое могло случиться только с ней.
На глаза навернулись слёзы. Этого ещё не хватало!
В дверь постучали, Эмма чуть не подскочила от неожиданности. Из-за двери раздался голос Улле:
— Эмма, ты там скоро?
— Да, погоди секунду.
Она выкинула полоску и упаковку от теста в мусорное ведро. Сейчас нельзя об этом даже заикаться. Ей надо подумать. Она быстро сполоснула руки и открыла дверь.
— Что с тобой? Ты бледная как смерть, — обеспокоенно спросил Улле, — Тебе нехорошо?
— Можно и так сказать. Я беременна.
Четверг, 13 декабря
В это утро в кафедральном соборе Висбю яблоку было негде упасть. Кнутас, Лине и Нильс сидели в третьем ряду справа от прохода. Высокие своды храма и стрельчатые арки отбрасывали длинные тени в свете сотен горящих свечей. Собравшиеся, тихо перешёптываясь, с нетерпением ожидали шествия Люсии, то и дело кто-нибудь покашливал или шуршал, ёрзая на скамейке.