нялся. Частокол из мертвых деревьев, иногда прерываемый полянами, где деревья смыкали свои ветки над головами людей. Неба не было видно вообще. Не пробивалось сюда и солнце, но не останавливали ветви мертвый лунный свет. Никаких признаков жизни, даже поваленных деревьев нет. Но, как ни странно, воздух был чистый, свежий и пронизывающе холодный, как и вода в медленно текущих ручьях, изредка пересекавших путь странникам. Все было спокойно, мертво и однообразно, пока не появлялся плотный, осязаемый, невозможно белый и сухой туман. Он возникал внезапно и сочился отовсюду. А из него лезла нежить. Один - два оживших трупа не представляли особой опасности для пятерых воинов, но если их вылезало больше, а так оно обычно и было, то начиналась жестокая борьба за жизни людей. - Далеко еще? - До чего, Мелкий? До смерти или до победы? До смерти и идти не надо, садись на землю и жди тумана. - А до победы? - А до победы еще идти и идти. Привал сделаем как только дойдем до сваленного дуба. - Ха. Его еще найти надо. Ориентироваться здесь невозможно... - Его сложнее не найти, он один на весь лес! В прошлый раз нашли, и в этот найдем. - Ага. Только я вот никакого пути не вижу. Кажется, что кругами ходим... - Когда кажется креститься надо, Крыс. Не вой. Крыс тяжело вздохнул. Нахрена он ввязался в это, он уже не знал. Всю жизнь гонявшийся за легкой монетой, он впервые взялся за по настоящему серьезное дело. А как было не взяться, если награды хватит на счастливую жизнь, если не надо потеть в шахтах по нескольку лет, а можно быстро, хотя и рискованно, заработать огромную кучу золота. Разве так сложно найти в лесу ведьму и предать её огню праведному. Оказывается сложно. Это только в сказаниях герои кладут мертвецов легионами без особых усилий. В жизни не так. Крыс это понял почти сразу, при встрече с шестью трупами из павшего легиона. Тогда и погиб герцог, а его многочисленная охрана в ужасе разбежалась. Куда? Кругом лес, однообразный, мертвый лес. А в лесу туман, а в тумане нежить. А нежить, хоть и не укрывается от ударов, не парирует, лезет на лезвие, все равно умирает с трудом. Чтобы надежно упокоить мертвеца им всем приходиться в течение двух минут усердно рубить его на мелкие кусочки. Трупу все равно, что ты ему проткнул, руку ли, ногу ли, сердце, голову. Пока эта часть тела хоть как-то держится, она представляет опасность. Даже почка. Воняет она нестерпимо. Как, впрочем, и весь труп. А кругом лес. От однообразия мысли текут все медленней и вскоре совсем останавливаются. Остаются только рефлексы, на них и надеемся. В голове Крыса постепенно заканчивала свое существование последняя мысль: «Нахрена?!» Что «нахрена» он уже не помнил. И правильно. Он воин, а воину лучше совсем не думать. Мысли отвлекают. Хорошо быть мечтателем, таким как Мелкий. Он даже в этом лесу умудряется находить романтику... Ха, эльфы. Ха... Выдумал тоже. Хотя... Крыс так же смеялся над глашатаем призывавшем на войну с нежитью и с ведьмой. Ха, мертвецы. Ха, ведьма. Ха... Знал бы он... Всё равно бы пошел. Ладно, нечего об этом думать. Вдруг глаза Филиппа загорелись. - Я вижу его! Вот он! Дуб! Радостно крича, он бросился бежать в сторону проглядывающего из-за деревьев темного силуэта. - Стой! Стой!!! Там... Блядь! К бою! Все за мной! Вся группа побежала за потерявшемся из виду Филиппом. По земле полз белый туман... К дубу они подоспели вовремя. Меч Филиппа торчал из земли на краю поляны. Сам Филипп лежал на спине около поваленного дуба и отчаянно пытался сбросить сидевшего у него на груди, истекающего гнилой слюной, упыря. Саймон ногой скинул нечисть на землю и вся стоявшая на ногах братия принялась яростно растаскивать мечами мертвеца на небольшие клочки. Упырь попался живучий. Он жил, когда его разрубили пополам. Истекая гнилью и дерьмом, около века пролежавшем в мертвых кишках, он продолжал кусаться, пинаться и царапаться, когда ему оторвали руки и ноги. И только когда на его голову, предварительно отсеченную от тела, обрушился удар небольшого, но увесистого боевого молота, он успокоился и постепенно провалился под землю. - Удивительна эта невероятная воля к жизни у мертвеца! - Изрек вспотевший, запыхавшийся, измазанный гнилью Жак. - И правда. Вроде уже лет сто как сдох, а живуч до невозможности. Саймон рывком поднял Филиппа на ноги. - Ты, тупорылая скотина, свинорожденный ублюдок, еще раз бросишься бежать без моего приказа я тебя сам сожру! Из-за тебя, дерьмо, весь отряд мог погибнуть! Хорошо еще что не все здесь такие как ты! Какого хрена ты побежал в лес?! - Потому, что крыша поехала! Мы третий день идем по этому сраному лесу, кругом только белый частокол с перерывами на сон, жратву и близкое знакомство со смертью! Здесь любой умом тронется! Когда я этот дуб увидал, то так захотелось от этого однообразия убраться, что прям сил нет. Откуда же мне было знать, что тут этот упырь обосновался. Саймон несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, затем отпустил Филиппа и махнул рукой. - Черт с тобой. Но в следующий раз я и пальцем не пошевелю ради спасения твоей шкуры. - Он обвел взглядом всю компанию. - Привал. Жак, разведи костер. Мелкий, за мной. Остальные на часах. Мы за водой. Несколько позже Мелкий сидел у костра и задумчиво наблюдал за танцем языков пламени. Он с детства верил в сказания и легенды, которые рассказывала ему мама. Именно из за этого его и прозвали Мелким. Он всегда мечтал оказаться в сказке. И вот, его мечта сбылась. Только сказка уж слишком страшная получалась. Да и до плохого финала не далеко. Вот если бы эльфы... - А эльфы... - Ох, Мелкий, ты нам уже все уши прожужжал этими эльфами! Как только увидел этот лес, так сразу и заладил: «Эльфы, эльфы»». Запомни: нет никаких эльфов! Есть только ведьмы и то, что они натворят. Мелкий не обижался. Трудно обижаться на того, кто на три головы ниже тебя. А при росте в восемь футов вообще смотришь на мир по-другому. Мелкий поплотнее закутался в плащ и с улыбкой взглянул на Жака. - А что им мешает натворить эльфов? - Совесть! Хотя... какая у ведьмы совесть?! - вмешался в спор Крыс - Ладно, Жак. Не круши хрустальные замки нашего Мелкого. Филипп, ты как? - В порядке. Только поседел слегка. Как только закрою глаза, так сразу перед глазами встает рожа этого упыря. - Спите давайте. - сказал Саймон и подкинул пару веток в костер - Я на часах. Крыс следом. Часа через два я тебя подыму. Все разлеглись вокруг весело трещащего костра. Саймон, вытащив меч из ножен, сел лицом к лесу. Судя по наличию лунного света, пробивавшегося сквозь кроны деревьев, во внешнем мире наступила ночь. Филипп любил лунные ночи, любил лежать на траве и глядеть в звездное небо. Он следил за падением звезд, в тайне надеясь, что однажды одна упадет ему под ноги. Он стал бы, наверное, предсказателем погоды, возможно даже освоил искусство магии, если бы не любил драться. Он приходил в щенячий восторг от пьяных драк в придорожных пивнушках, он обожал запах свежей крови на лезвии пера, коленях и костяшках пальцев. Он не раз обращал в бегство превосходящего противника... Но мертвецам некуда было бежать, да и не от кого. Они были уже мертвы. Их кровь давно скисла в их жилах. После них оставалась лишь усталость и пустота. Никакого удовлетворения. И еще этот проклятый лес закрывал все небо и не было видно звезд. Если раньше Филиппа не интересовала цель, с которой он лез в драку, то сейчас он не ощущал её вообще. Ничего. Только лес и туман... Туман?! - К оружию! Крик Саймона прервал дремоту Филиппа, и он был готов загрызть Саймона за это! Если бы не было тумана. Туман был густой и стоял так высоко, как ни разу еще не стоял. В ночной тишине раздавался какой-то дробный стук, такой знакомый, но почти забытый в лесу. - ВСАДНИКИ!!! Бежим! Быстро! За мной! И они побежали. Еще не полностью проснувшиеся они с трудом понимали что происходит. Но был дан приказ бежать и они пробежали. Стук копыт не приближался, но и не отдалялся и доносился отовсюду. КЛАЦ - КЛАЦ - КЛАЦ Да так гулко, что казалось, будто не земля под ногами, а каменная дорога. Постепенно все приходили в себя, и вместе с сознанием проявлялся страх. - Ты... ты хоть знаешь... куда бежать? - Зна... Знаю! К башне... Там отобьемся... Сердце билось в груде быстрее и быстрее. Оно поравнялось с гулкой дробью копыт, а после забилось еще быстрее. Вскоре на каждый «КЛАЦ» приходилось по три удара сердца. А кругом лес, обманчиво спокойный и неизменный, да стук копыт. Вдруг бежавший впереди Крыс с размаху налетел на каменную стену, ударился и сполз, оглушенный, на землю. - Стоять! Кругом! К оружию! Молиться! Остановился Жак. Остановились Филипп и Мелкий. Медленно поднялся Крыс. Все встали спиной к стене и обнажили мечи. Клацанье стало приближаться. Если во время бега сердца колотились так яростно, что готовы были выпрыгнуть из груди, то теперь они замедляли свой ход. Они бились все медленнее и медленнее, и готовы были совсем остановиться. Мгновенно вспотели ладони и ослабли ноги. Но каждый знал что отступать некуда, кругом лес. И тут появился всадник. Сердца на мгновение замерли и забились вновь. Он был один. В ржавых доспехах, с огромным топором и на коне, тоже закованном в ржавый металл. Оба были настолько прогнившими, что плоть кусками отваливалась от их костей при каждом движении. Удар каждого копыта отзывался многократным эхом, и казалось, будто здесь не один всадник, а сотня. Он остановился шагах в пятидесяти и стоял минуты две. Воздух звенел от напряжения, и никто не мог поше