азать, как долго они уже идут. Мелкому стало казаться, что они наматывают круги вокруг этого мрачного строения, где каждый последующий камень кладки похож на предыдущий. Он уже собрался поделиться своими мыслями с Саймоном, когда они неожиданно вышли к воротам. Ворота были здоровые, на манер городских, где могли спокойно разминуться три груженые телеги. Здоровые створки из потемневшего от старости дерева были обиты железными полосами, с фигурной ковкой по всей длине. Такие ворота без тарана не возьмешь. Нигде не было ни следа замка или запора. Видимо, открыть сиё можно было только изнутри, из башни. Но это не волновало воинов. Их волновало совершенно другое. Отряд здесь ждали. Пять темных фигур молча стояли перед воротами и с одного взгляда на них все сразу поняли, что передними стоит настоящее зло. Никому не удавалось разглядеть каких либо четких деталей, фигуры были подернуты иссиня-черной дымкой. Были видны лишь глаза. Пять пар горящих глаз. Горящих от всепоглощающей жажды убийства. - Вот теперь будет настоящая драка, - тихо произнес Саймон, шагая вперед и вытаскивая из ножен меч. Ему на встречу двинулась одна из фигур. Она ступала неслышно, как, впрочем, и Саймон. Тишину нарушал лишь шелест стали, покидающей ножны. - Значится, танцевать парами будем, - процедил сквозь зубы Жак, ложа руку на эфес своего клинка. Саймон остановился в пяти шагах от своего противника, и тот тоже замер. Потянулись тяжелые, будто свинцовые капли, мгновения ожидания. Все были напряжены и готовы к прыжку. Ждали только команды. Саймон резко вскинул левую руку вверх, сжимая кулак в известном всем прошедшим военную школу сигнале «В атаку!», и, почти одновременно с ним, это движение повторил его противник. Отряды сшиблись в смертоносном танце. Противники попались достойные. Это были уже не мертвяки, сами лезущие на клинок. Это были опытные войны, ловко парирующие удары стальных мечей своими, черными клинками. Сражаться с ними, после утомительных схваток с упырями, было тяжело. Первым не выдержал Филипп. С пронзительным криком «Иииии» он распластался над землей в длинном и стремительном выпаде. Его противник не успел парировать удар, но успел ударить по незащищенной в такой атаке голове парня. Оба упали замертво. Вторым допустил ошибку Крыс. Его противник оказался очень умелым фехтовальщиком и, проведя ложный выпад, всадил бедняге меч в брюхо. Крыс нечленораздельно булькнул и стал медленно оседать на землю. Мрачная тварь спихнула его с меча пинком ноги и повернулась, что бы помочь своим. Зря. Короткий острый стилет, любимое оружие уличных грабителей и убийц, со смачным хрустом вонзился в основание черепа. Крыс повернул свое, спрятанное от чужих глаз до поры, оружие и, харкнув кровью, медленно завалился вместе с мгновенно умершим противником. И, прежде чем окончательно уйти в мир иной, он тихо произнес: «Паскуда, от меня не уходят». Жак держался крепко. Удачливый ветеран проворно отбивался от орудующей боевым молотом твари. Силы у порождения тьмы было достаточно. Хватало и мастерства. Немолодое уже тело Жака стонало от нагрузки, сердце рвалось из груди при каждом сложном финте. Ветеран бился на приделе, сжигая себя. От напряжения из его носа и ушей текла кровь. Воздух обжигал пересохшую глотку при каждом вздохе. Голова начинала кружиться, перед глазами плавали алые пятна. Жак понимал, что долго так не протянет, и потому, когда его противник на секунду открылся, ветеран, что было сил, рванулся в атаку, лишь бы дотянуться. И дотянулся. Тварь с всхлипом втянула воздух, выронила молот и упала, цепляясь руками за пробивший грудь клинок. Так и издохла. Жак опустился на колени рядом с противником, судорожно вдыхая воздух и хватаясь за грудь, где пронзительно, словно распоротое, болело сердце, теряя ритм своего жизненно необходимого движения. И через мгновение оно остановилось. Жак лежал на поверженной твари и удивленно ощущал, как медленно, но неотвратимо гаснет его сознание. Мелкий взревел, словно сотня разъяренных медведей. Он видел, как падают его друзья, товарищи, к которым он успел прижиться, с которыми бился плечом к плечу, и взбесился. Его противник, недавно ловко уворачивающийся от ударов великана и успешно атакую, был просто смят бешеным натиском. Смят и разорван на несколько частей. Мелкий озирался в поисках противника. Он был ранен, и не раз, но не замечал этого. Рядом шла последняя схватка. Саймон и его противник медленно кружили, словно в танце, проводя короткие стремительные атаки и парируя вражеские выпады. Мелкий зарычал, схватил валяющийся на окровавленной земле боевой молот и пошел в атаку, бросив Саймону: «Прикрой!». Молот со свистом рассекал воздух, нарезая круги, и последняя живая тварь стала пятиться от такого напора. Мелкий победно взревел и... получил тяжелый удар латной рукавицей по затылку. И, прежде чем потерять сознание, он с удивлением понял, что тумана нет, и не было все время этой короткой схватки. Саймон еще раз ударил Мелкого по голове, для надежности. Кто знает, на такого гиганта одного удара могло и не хватить. Темная тварь подошла к поверженному и замахнулась мечем, что бы добить, но Саймон остановил её. - Он нужен ей живым. Тварь убрала меч в ножны и стала делать пасы руками. Саймон, в свою очередь, тоже стал снимать наложенные на свою группу еще при столкновении с всадником заклятия морока и слепоты. Не прошло и минуты, как мрачные порождения зла превратились в обычных солдат. Перед Саймоном стоял воин средних лет, такой же проводник, как и он сам. Они пожали друг другу руки. - Зачем он ей? - спросил воин, ткнув носком оббитого железом сапога бесчувственного Мелкого. Саймон пожал плечами. Он наклонился и приподнял великана. Воин помог ему, и они вдвоем потащили Мелкого к двери, которая перестала быть неприступными воротами. Морок спал. И сама башня перестала быть такой уж необъятной и бесконечной. Дверь была не заперта. За ней начинала свой подъем узкая винтовая лестница, только-только одному развернуться. А двоим, да еще с восьмифутовым мужиком на плечах и вовсе тяжко. - Нахрена ты такого откормил? - прорычал воин, прислоняясь к стене для короткой передышки. - Я его не откармливал, - огрызнулся Саймон - сам он такой вымахал. Тащи, давай. Недалеко осталось. До стража дойдем, там легче будет. Слова заветные-то не забыл? - Не забыл. Они, крякнув от натуги, приподняли бесчувственного Мелкого и боком продолжили подниматься. - А ты, я вижу, не первый раз группу водишь, - продолжил разговор воин, когда они снова приостановились чтобы отдышаться. - Второй, - угрюмо ответил Саймон. - А я первый, - сказал воин и протянул руку - Меня, кстати, Пьер зовут. - Саймон. Они обменялись рукопожатиями и вновь принялись взбираться по лестнице. И вскоре вышли на небольшую площадку. Саймон опустил тело Мелкого на пол и жестом попросил сделать тоже и воина. - И чего ждем? - спросил Пьер, через минуту бездействия. Саймон лишь усмехнулся и в тот же миг кто-то невидимый в поглотившей площадку темноте пророкотал громовым голосом: «Только тот, кто знает, может пройти!». - Мы знаем, - сказал Саймон в темноту. - Ну... - пророкотал голос в некотором замешательстве - Тогда проходите. Впереди, в темноте началось какое-то движение, будто кто-то очень крупный убирался с дороги. - Все так просто? - удивился Пьер. Саймон недоуменно помотал головой. Потом хмыкнул и вновь взвалил Мелкого себе на плече. - Видимо у этой скотины совсем мозги сгнили. Пьер коротко хохотнул и взялся за бесчувственное тело с другой стороны. Они продолжили свой путь, благо лестница вскоре привела их к двери, сбитой из палисандра, дорогущей древесины, встретить которую можно лишь в императорском саду. И эта дверь была открыта. За ней находилась огромная зала. На мраморном полу в множестве валялись ковры, у стен стояли стеллажи с книгами. Один угол зала был явно предназначен для работы по живому: стоял разделочный стол с кандалами, на стойках около стены расположились инструменты, о предназначении которых не хотелось задумываться. В противоположном углу расположилась кухня. В дальнем, от двери, конце комнаты находился кабинет, он же лаборатория. Письменный стол, удобное кресло и комод, в котором разместились разного рода колбочки, ступочки и прочая алхимическая бижутерия. В стене, над письменным столом было окно, широченное, шагов шесть в ширину. Единственное во всей башне. Под потолком висело несколько огромных люстр, всевозможных видов, в которых горели свечи, прекрасно освещая все вокруг. В самом центре залы стоял малахитовый постамент, вырезанный в форме дуба, а на нем лежал, ярко сияя зеленым светом, шар, величиной с голову ребенка. - Кладите его на стол. Да пристегнуть не забудьте, - раздался звонкий девичий голосок, когда Саймон и Пьер ввалились в залу. Пришлось им тащить Мелкого к разделочному столу, взваливать на изрубленную поверхность и прикручивать к кандалам. Кое-как справившись с этим, они, утирая пот со лба, направились к центру зала. Пьер с интересом рассматривал окружающие диковины и прищелкивал языком при виде чего-нибудь особо ценного. Хозяйка башни сидела в кресле около письменного стола и с наслаждением потягивала подогретое вино с пряностями. Выглядела она лет на двадцать пять, стройные ножки дерзко выглядывали из под довольно короткого платья, яркой раскраски, с глубоким вырезом на груди. Саймон кор