Вот так, лаконично записано в его аттестационном листе.
А начиналось все просто, как и начинаются нередко большие проверки. На прием пришел работник мебельной фабрики Брит. Из его жалобы Сергей Иванович и узнал о нарушениях в оплате труда на предприятии. Этого было достаточно, чтобы уже на следующий день в рабочем плане Бакурского появилась пометка: «Проверить на всех предприятиях, как платят надбавки. Отреагировать. Разъяснить, если надо. Вернуть людям деньги!»
Ревизоры, прибывшие по его требованию на фабрику, подтвердили худшие опасения. Столяр Сафронов, мастер Сергеева, станочницы Кутяй и другие по халатности кадровиков, бухгалтеров не получали заработанные надбавки. Всего лишь на этом небольшом предприятии было обсчитано 49 человек на сумму более 20 тысяч рублей,
Он настаивает на дальнейших ревизиях.
234 работника мебелькомбината обсчитаны почти на 15 тысяч рублей...
56 работников комбината кожаной и резиновой обуви не получили почти 19 тысяч рублей...
Ревизия шла за ревизией.
В его кабинете не переставал звонить телефон. «Когда будут нас проверять?» — интересовались с неревизованных еще предприятий. «Как вернуть деньги рабочим?» — спрашивали другие. «Сергей Иванович, что за новая Инструкция Госкомтруда о северных льготах?» — вопрошали в испуге третьи. Впечатление было такое, словно здесь находился штаб по приведению деятельности предприятий в соответствие с законами об охране труда. Впрочем, так отчасти и получалось: масштабы проверки, число втянутых в нее предприятий и лиц, серьезность случившегося, общественный резонанс требовали четкой координации работы прокуратуры, ревизоров, руководителей организаций. В руках его сошлись все нити. Приходилось тратить свободное время, сидеть ночами. И он сидел.
Кто ел прокурорский хлеб, тот знает, как нелегко он дается. Так же тяжел был и труд, начатый им той зимой. Одна радость — понимал, проверка всколыхнула весь город, всю область. Прокурор, воспринимаемый многими как некий надсмотрщик, как тот, кто лишь обвиняет в суде, требует наказания, давал урок заботы о людях, помогал им — десяткам тысяч! — верить в законность.
Успех был налицо, но его, Бакурского, мучил вопрос. Что? Что стало причиной массовых нарушений? Незнание руководителями законодательства о северных льготах? Но только ли это?
Он беседует с бухгалтерами, кадровиками, пытаясь уяснить ситуацию, и обращает внимание, что в оправданиях всех виновных фигурируют устаревшие бланки срочных северных трудовых договоров, разработанные в свое время еще совнархозом. Обычные, ничем не примечательные, с перечнем обязательств сторон и северных льгот. Однако во всех — с какого бы ни брал предприятия— одна и та же ошибка: льготы не отвечали обновленному закону.
Усыпившие бдительность управленцев бланки...
Их залежи грудились в управлениях, ведомствах, заказывались очередные партии в типографиях. Вскрывалась система небрежности, игнорирования законодательства, зародившаяся при попустительстве, а где и по прямой вине областных ведомств.
Понимая, что назрел вопрос об ответственности руководителей верхнего эшелона — директоров объединений и трестов, начальников управлений, Бакурский садится за составление проектов представлений прокурору области.
Таков был итог рассмотрения жалобы одного человека. Того самого Брита. С мебельной фабрики.
Впрочем, итогом и это трудно назвать. Надо знать его, Бакурского, чтоб поверить в остановку на полпути. Вроде бы сделано все, а неймется. По его настоянию при непосредственном участии были разработаны новые бланки для северных договоров, согласованные с юротделом Госкомтруда. Добился обеспечения этими бланками всех предприятий области, а часть — в качестве образцов— разослана по стране в ответ на многие просьбы. В дополнение вместе с начальником отдела прокуратуры области А. А. Саловым составил «Сборник актов о северных льготах» и издал на Сахалине. На столах прокуроров, судей, руководителей предприятий впервые появился помощник — справочник такого типа...