Прокурор Колесников открыл Уголовный кодекс.
— Тут такая малоприметная статья имеется: присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного ценного имущества, принадлежащего государству. Давай обсудим этот вариант. Имеется в виду присвоение клада или находки. Как считаешь?
— Ничего себе находка! — возмутился Петрушин.
— Да, на находку не похоже... Тогда, может быть, клад?
Встал вопрос: что такое клад. В самой статье УК это понятие не расшифровывалось. Подняли словари. У Даля такого слова вообще не оказалось. Петрушин настаивал, что клад — это нечто зарытое в землю или замурованное. Колесников предложил обсудить менее романтические варианты, тем более что энциклопедический словарь давал такую возможность: клад в праве — зарытые или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен или в силу закона утратил на них право.
— Вот видишь, «сокрытые иным способом», — обратил внимание Петрушина прокурор. — Разве железный ящик сюда не подходит?
Но Петрушин извлек в ответ метод доведения до абсурда.
— А если скрыто в шкатулке, предположим, малахитовой? А если в шкафу под бельем?
— Н-да, это, пожалуй, не клад, — неуверенно заметил Колесников.
— А если в том же железном ящике, но не замкнутом на ключ? — накалял дискуссию Петрушин. — И вообще, давайте разберемся. Если из ящика взял — присвоение клада. А если со стола или из комода — никакого, значит, состава преступления? Ерунда какая-то.
— Ерунда, — подтвердил прокурор. — Кладом можно считать саму квартиру, — предположил Петрушин, — Она закрыта от посторонних, сокровища под охраной замков — чем не клад?
Однако встал другой вопрос. У Сапогова были ключи, он имел разрешение на доступ в квартиру от самой хозяйки. Значит, драгоценности не были для него «скрытыми иным способом», значит, квартира для него не являлась кладом.
Тогда присвоение находки, — вернулся Петрушин к ранее отвергнутому варианту. — Для находки не нужны требования «сокрытости», ценности могут быть доступны каждому.
— А может быть, самоуправство? — внес ответное предложение Колесников. — Ты говорил, что сестра потерпевшей имела вроде как притязания на ее имущество.
Открыли статью о самоуправстве. «Самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившего существенный вред гражданам либо государственным или общественным организациям», наказывается исправительными работами, или штрафом до 50 рублей, или общественным порицанием.
— Итак, — подытожил Колесников, — если Сапогов не был в сговоре с женой, он должен нести ответственность за присвоение находки. Если они соучастники, то должны отвечать за самоуправство.
— По-моему, на общественное порицание они согласятся оба, — съязвил Петрушин.
— Знаешь что, закон есть закон, и не нам с тобой его обсуждать, — закончил дискуссию прокурор.
Да, неисчерпаемая и многообразная жизнь преподносит юристам такие образцы многообразия, которым не так просто дать однозначную оценку. А ведь каждое противоправное действие должно получить свое выражение в четких понятиях уголовного закона. Кодекс содержит чуть больше 200 составов преступлений — этих общих формул человеческого поведения, признаваемого преступным. Но в жизни варианты столь бесконечны, что поиски для каждой из них нужного закона часто становятся одним из главных вопросов уголовного процесса.
На столе лежали аккуратными стопками протоколы, рядом — толстая игла и моток шпагата. Петрушин старательно вывел фломастером на новой коричневой корочке очередную цифру «12» и принялся подшивать бумаги. Остальные одиннадцать томов лежали здесь же, в уголке на полу. Следствие продолжается. Дни бегут быстро, а сделать надо еще многое. Сейчас, когда ситуация более или менее прояснилась, самая и работа: проверять, закреплять, перепроверять. Надо сделать так, чтобы суду было все ясно, и следователь Петрушин должен постараться.