И все же, какие они — следователи органов прокуратуры? Люди, на которых законом возложена обязанность полно, всесторонне и объективно расследовать дело о совершенном преступлении, принять по нему правильное решение? Самые разные. Среди них и совсем еще молодые люди, и зрелые мужи, и нестареющие ветераны. Разные по характеру, темпераменту, по опыту, квалификации, должности, наконец.
У каждого из них было первое в жизни уголовное дело, первые успехи и ошибки, конечно, тоже. Получив распределение, я с волнением вошел в первый в своей жизни служебный кабинет районной прокуратуры и положил на стол тоненькую папочку с материалами о злостном хулиганстве и оказании сопротивления работникам милиции парнем, почти моим сверстником, имя и фамилия которого мне в тот момент ничего не говорили. Пройдут годы, и будет в моей биографии много дел, начинавшихся вот с таких же папочек,— дел простых и сложных, небольших по объему и многотомных. Все это будет. А тогда ранней весной 1971 года я приступил к расследованию первого своего дела, имея весьма смутное представление о том объеме работы, который мне предстояло выполнить. Конечно, я имел солидную теоретическую базу и все, что нужно было делать, знал, но когда я понял, что придется принимать первое самостоятельное решение по делу, взяв на себя всю меру ответственности, стало немного страшно.
Через много лет и я буду с теплотой и легкой грустью вспоминать, каким был тогда, делая первые шаги в освоении нелегкой профессии следователя. Я всегда буду помнить проработавшего к тому времени в органах прокуратуры более двенадцати лет Алексея Петровича Горобиевского. Сам загруженный делами, он всегда находил время, чтобы терпеливо, с заботой, похожей на отеческую, дать добрый совет, показать, как составляется тот или иной документ, обсудить какую-либо ситуацию по делу, оценить и разрешить которую на первых порах было трудно. С разными людьми сталкивала меня жизнь, по-разному складывались наши взаимоотношения, многому учился я у старших товарищей, но я бесконечно благодарен судьбе за то, что первым моим учителем и наставником был этот замечательный человек.
Как-то в беседе с журналистом одной из центральных газет, который дотошно расспрашивал, как удается разоблачать крупных расхитителей и взяточников, сложно ли это, какой самоотдачи и физических нагрузок требует такая работа и какое из таких дел запомнилось мне больше всего, я вдруг заговорил о работе в районной прокуратуре.
Да, дела, которые расследую я и мои коллеги сегодня, как правило, широко известны, к ним приковано внимание общественности, а следовательно, многих интересуют и те, кто занимается расследованием этих дел. Тут уж не скажешь, что ты обделен вниманием. Наоборот. А вот следователь прокуратуры района. С этой первой ступеньки начинали все, кто занимает сейчас более высокое служебное положение, а многие трудятся здесь долгие годы. На их долю падает абсолютное большинство всех расследуемых дел. Работу на этих участках считают почему-то неинтересной, говорят и пишут о ней мало. Успехи отмечаются не такими уж частыми приказами о поощрении, иногда опубликуют статью в газете или журнале об успешно раскрытом преступлении, расследованном деле. И совсем мало кто знает, какая большая физическая и психическая нагрузка лежит на следователе районной прокуратуры.
Ведь ему приходится одновременно расследовать по пять-шесть и более дел о самых разных преступлениях, проверять и принимать решение по материалам, начиная от фактов смерти до нарушений правил техники безопасности, недостач, различных злоупотреблений. Укладываться в установленные законом сроки проверок и расследования дел, обеспечивать выезды на места происшествий и делать многое другое. По делу о хищении он должен знать основы бухгалтерского учета, специфику хозяйственной деятельности учреждения или организации, в которой было совершено преступление. По делу о нарушениях правил техники безопасности, авариях, крушениях — все нормативные документы, которыми регламентируется деятельность виновных лиц, технологию производства, работу отдельных узлов, механизмов, другого оборудования, в той или иной степени связанного с исследованием случившегося. Он должен разбираться в криминалистической технике, хорошо знать возможности современных экспертных исследований, уметь работать с вещественными доказательствами. А с чем можно сравнить то эмоциональное напряжение, которое испытывает следователь на месте происшествия. Ведь он заранее никогда не знает о вызове, который его ожидает. Будет это днем, вечером, ночью, насколько сложным будет случай, в котором ему предстоит разобраться. Состояние напряженного ожидания встречи с неизвестностью начинается у него всякий раз, когда он садится в оперативную машину, обгоняющую попутный транспорт под звуки сирены или мигание проблесковых маячков, и настраивает, настраивает себя на предстоящую работу, стараясь унять волнение, которое испытывает всегда и к которому никак не может привыкнуть. На месте, как правило, скопление людей — родственники, соседи, просто любопытные. Иногда слезы и причитания, которые мешают делать то, что он обязан, и тогда часто и подолгу приходится разговаривать с близкими, стараясь успокоить их насколько это возможно.
С осмотра места происшествия для него начинается работа, требующая предельной собранности и сосредоточенности, и если он допустит ошибку, упустит что-либо существенное, важное и так необходимое в будущем для изобличения преступника, то расследование дела может значительно осложниться.
Зачастую осмотр и другие первоначальные следственные действия длятся часами, бывает и сутками, но при всем том от текущей, повседневной работы никто его, следователя, не освобождает. А это значит, что после бессонной ночи он придет в свой кабинет, у дверей которого его ждут вызванные ранее по другим делам люди, и будет беседовать с ними, заполняя протокол допроса. Он хорошо понимает, что этим людям нет никакого дела до его усталости и его проблем, что они встревожены и напряжены ожиданием встречи с ним — следователем, даже тогда, когда они проходят просто свидетелями по делу, что почти каждому из них не очень-то приятно приходить по вызовам в прокуратуру и давать какие-либо пояснения. И несмотря на то что все эти люди очень разные и некоторые могут просто раздражать или даже злить его, он не имеет права обнаруживать свои чувства, ибо он представитель государственной власти, олицетворяющий собой не конкретную личность, а органы прокуратуры в целом.
И никому и никогда не расскажет он, как после очередного ночного выезда на место происшествия и текущей работы в течение следующего дня почувствует вдруг, как закружится голова, глаза начнут слипаться, а слова допрашиваемого поплывут как в тумане, и тогда-то он все-таки не выдержит, извинится перед свидетелем и, оставшись один в кабинете, закроет дверь на ключ и, сдвинув стулья, приляжет на них. Как не останется у него ничего, кроме тяжелого, сдавливающего голову обруча сна, и только проснувшись через 20—30 минут, приведет себя в порядок, ополоснув лицо холодной водой и вскипятив в стакане воду для кофе или крепкого чая, продолжит допрос или углубится в составление очередного процессуального документа.
И пусть так бывает не всегда и не у всех, но у большей части моих коллег безусловно, особенно у тех, для кого эта работа не случайный выбор профессии, а призвание. Ведь именно ему, следователю, вверено решать судьбу человека по конкретному делу, видеть горе потерпевших, терпеливо выслушивать родственников и близких обвиняемого, уверенных, что в этом, конкретном случае допущена ошибка, стараться быть беспристрастным, объективным и самое главное — справедливым.
Какие же качества должны быть воспитаны в следователе, должны стать частью его характера и души?
В одной из серий телевизионного фильма «Рожденная революцией»— с моей точки зрения, лучшего фильма о советской милиции— бандиты в электричке убивают жену главного героя, оказавшуюся случайным свидетелем преступления, которое они перед тем совершили. «Комсомольская правда» в рецензии на этот фильм писала, что подобное не реально и вряд ли можно найти такой пример в биографии тех, кто посвятил свою жизнь борьбе с преступностью. Возможно, так оно и есть, но такой поворот сюжета не случаен. Ты следователь или работник уголовного розыска, занимающийся делом об убийстве. Ты работаешь на месте происшествия, беседуешь с людьми, которые могут пролить свет на картину преступления. Кто ты в эти моменты? Человек, который механически обрабатывает поступающую информацию, бездушный робот? Нет! Только тогда, когда ты сердцем поймешь, что нет чужого горя, но есть горе, которое может стать завтра твоим, ибо потерпевшими могут быть и случайные жертвы преступников, а значит, возможно, и твои близкие, только тогда ты подчинишь себя одной-единственной цели — раскрытию преступления, не думая об усталости, о том, что рабочий день может длиться по 12—15 часов, что поел ты не вовремя и что работу эту нужно бросать, сменив ее на более спокойную. Только тогда ты по-настоящему почувствуешь, что ты следователь.