— Тебе, Асмодей, лишь бы дурачиться, — сказал царь Соломон ещё печальнее. — Думаешь, мне нравится тебя в пещере держать? Я б с тобой, Асмодей, дружил. У нас ведь, Асмодей, много общего. У тебя силища — ух! Ну и у меня, как видишь, силища — ух. Интеллектуальная. Мы б с тобой на пару такого наворотили! Страну бы с колен подняли. А то знаешь, каково одному царствовать? Ужас и мрак. С тех пор, как фараон Сиамон умер, и поговорить толком не с кем. Один, один я на вершине власти.
— Так уж и один? — льстиво сказал матёрый демон Асмодей. — Да у тебя, начальник, одних жён восемьсот сорок человек. Они тебя, небось, любят. Носки штопают, всё такое. Разве ты с ними поговорить не можешь?
Царь Соломон посмотрел на Асмодея слегка затравленно.
— Ты, лапонька, пытался когда-нибудь поговорить с восьмьюстами сорока женщинами? — спросил он.
— Нет, — сказал Асмодей честно. — Господь миловал.
— Ну так и молчи, — печально сказал царь Соломон и тяжело вздохнул от жалости к себе.
Потому что царь Соломон был, конечно, очень, очень, очень мудрым человеком — но всё-таки просто человеком. И у него были свои слабости. А матёрый демон Асмодей вдруг тихонько улыбнулся и как-то нехорошо зыркнул на Соломона всеми своими глазами одновременно — но царь Соломон с тоской размышлял о своей сложной семейной жизни и ничего не заметил. А матёрый демон Асмодей льстиво сказал:
— Ты, начальник, не журись, — (то есть на самом деле демон Асмодей сказал совсем другое слово, но мы не будем его повторять, потому что оно довольно грубо звучит даже в устах матёрого демона с зелёными когтями на ногах). — Ты мне тоже нравишься, ты хороший человек, хоть и, уж прости, бабник немножко. А только ты извини, но никакой дружбы между нами выйти бы не могло.
— Это почему это? — немного обиженно спросил царь Соломон.
— Да потому, начальник, что я бы такой дружбы не потерпел, — сказал демон Асмодей сладким-сладким голосом и честно-честно зазыркал всеми своими глазенапами. — Уж слишком ты, начальник, откровенно меня сильнее. И кольцо твоё волшебное тут, извини, ни при чём. Я ж вижу настоящую силу, не дурак. А я гордый, извини. У меня папа был такой гордый, что один раз сам себе палец откусил, лишь бы на лесоповале дрова не пилить. А я и того гордей буду. Я твоей силе завидовать стану. А такая дружба — это, начальник, не дружба.
— Да ладно тебе, — искренне удивился царь Соломон. — Я, конечно, это самое… Слежу за собой. Правильно питаюсь раз шесть в день. Бегаю вокруг дворца от своего секретаря каждое утро, чтобы он меня работать не заставил… Я знаешь сколько ананасов могу одной рукой поднять?
— Миллион, наверное, — льстиво сказал матёрый демон Асмодей.
— Тридцать штук, — гордо сказал царь Соломон. — Это если их в мешок сложить, конечно. Без мешка только один могу, остальные на землю сваливаются.
— Сила-а-а-ач! — восхищенно сказал матёрый демон Асмодей и даже захлопал от восторга нижними лапами так, что когти загрохотали, а верхние умилённо сложил на груди.
— Стараюсь, — скромно сказал царь Соломон. Потому что он, как уже говорилось, был, конечно, очень мудрым человеком — но всё-таки просто человеком.
— Вот и не выйдет у нас, начальник, никакой дружбы, — сказал матёрый демон Асмодей очень, очень огорчённо. — Скажем, придёшь ты ко мне в гости, съедим мы с тобой по парочке баранов, выпьем чего-нибудь приятного бочек восемнадцать — и захотим в шутку побороться. Безо всякого кольца, конечно, — по-честному, по-пацански. Тут-то ты меня — р-р-р-раз! — и на лопатки. А я такого позора не переживу. Гордый я, начальник.
— Да куда ж я тебя на лопатки! Да ты меня одним пальцем на лопатки! Ты ж громадина! — воскликнул польщённый царь Соломон.
— А вот и нет, а вот и нет! — заупрямился матёрый демон Асмодей. — Я громадина, а ты, начальник, силища! Ловчища! Силища, ловчища и хваталища, и даже безо всякого кольца!
— Да вот увидишь, вот увидишь, — воскликнул возбуждённый царь Соломон и в одну секунду сорвал с пальца и бросил на пол своё волшебное кольцо. — Давай, хватай меня! Не стесняйся!..
В тот же миг хитрый и матёрый демон Асмодей, освобождённый от заклятия Соломонова кольца, сгреб царя одной лапой, выскочил из пещеры, издал ужасный демонический вой — и стал таким громадным, что когтями одной ноги сумел покрепче врыться в землю, а когтями другой ноги (рассказывали потом люди) — зацепиться за небесный свод (растяжка у него тоже, видимо, была ничего). А закрепившись, таким образом, как следует, матёрый демон Асмодей радостно захохотал — и бросил царя Соломона себе в рот.