Фламмель сначала не понял:
- Ты опасаешься столкнуться с кем-то, кто знал покойницу? То есть, прости, конечно, ты же понимаешь, что я имею в виду прежнюю личность, занимавшую это тело. Ведь, по факту, она действительно покойница.
- Да нет же! Плевать я хотела на них. Как-нибудь бы отбрехалась... Нет. Я просто - боюсь. Как только я подхожу к дверям на улицу и берусь за ручку, чтобы открыть и выйти, во мне вырастает Страх. Такого со мной никогда раньше не было. Он меня буквально парализует! Я даже дышать перестаю!
- А чего же ты боишься?
- Не знаю... Когда я боюсь, то сама не понимаю - чего. Знаю только, что если возвращаюсь обратно вглубь дома, то страх исчезает, и всё становится нормально... Как думаешь, не обошлось без колдовства? Какое-то проклятие? Порча? Сглаз?
- Да какое там колдовство, - Фламмель нахмурился. - Обычное нервное расстройство. В острой фазе. Что же с тобой делать-то, а?
- Может, пристрелить? - мрачно пошутила я.
- Бесполезно, - серьёзно возразил он.
И тут меня осенило:
- Ну, конечно! Сжечь!
- Что сжечь?
- Меня! Только качественно. Чтобы вся плоть превратилась в пепел. Пепел - это ведь и есть «полное разложение», верно? И тогда у меня появится шанс освободиться. Только... Это, должно быть, поначалу очень больно. Значит... надо сначала - пристрелить, а потом - сжечь. Что скажешь?
- Да тьфу на тебя! - Фламмель в ужасе замахал руками и, кажется, чуть было не перекрестился.
Он не поленился выбраться из кресла и принялся расхаживать по комнате. Я уже знала, что так ему легче думается.
- А может, оно и не надо? - попробовала слабо вякнуть я. - Ну, посижу дома... тихонечко...
- Что - не надо?
- На улицу - не надо.
- Как это: не надо?! - возмутился Фламмель. - Очень даже надо! Обязательно надо! Именно туда.
- Я... тебе мешаю?
- Ты не понимаешь! - он резко остановился напротив меня.
- Я тебе мешаю, - горько констатировала я. - Я всем мешаю. От меня одни неприятности.
- Нет, ну как ты можешь... Да что ты такое городишь! - Фламмель входил в раж. - Ты посмотри на себя. Ты своё выражение лица давно видела?!
Я неопределённо пожала плечами. К горлу подступил комок. В носу предательски хлюпнуло.
- На дворе - середина апреля, - вещал Фламмель. - В природе вскипает жизнь. Солнце просто бешеное. Марс вступил в конъюнкцию с Венерой. Луна в тригоне к Юпитеру. А ты мозолишь мне глаза с таким лицом, будто присутствуешь на собственных похоронах!
- Так я ведь и есть... того... в некотором роде, покойница.
Фламмель внезапно подскочил и отвесил мне основательный шелбан в лоб. От неожиданности я ахнула.
- Покойница?! - рявкнул он.
Я вспомнила, что по весне у психически нездоровых людей, как правило, обостряются их заболевания. Вдруг показалось, что и у Фламмеля с головой не всё в порядке.
- Никола, я не стОю того, чтобы ты так волновался.
- Если бы я щёлкнул по голове покойника, ему было бы всё равно. Тебе было больно?
- Почти нет... Немножко... Немножко было.
- Значит, ты ещё немножко жива.
Мы оба замерли, уставившись друг на друга.
- А что же делать? - прошептала я.
- Сейчас придумаю, - Фламмель пару раз пробежал от дивана к окну и обратно.
- Так, - остановился он. - Есть. Знаю.
Я воззрилась на него, искренне ожидая чуда. Фламмель сиял.
- Сиди там, где сидишь, - велел он.
Я сидела.
- Теперь сделай глубокий вдох. Задержи дыхание. Выдохни. Расслабься. Прикрой глаза. Почувствуй свои пальцы - пальцы рук и ног... и выше, дальше, всё тело...
Я ощутила напряжение в кончиках пальцев. Они как бы пульсировали. А затем отчего-то заныл ушибленный копчик. Сквозь опущенные ресницы расплывчато маячила каминная полка с пёстрыми безделушками.
- А сейчас вспомни самый счастливый момент в своей жизни, - продолжал Фламмель откуда-то издалека. - Он может быть всего один, но, скорее всего, их будет несколько... Восстанови его в памяти во всех деталях - в красках, звуках, чувствах...
«Самый счастливый, - вяло подумала я. - Интересно, который? Их же полно... Вот, предположим, тот момент, когда Бахамут сообщил, что даёт мне отпуск... После стольких лет моего самоотверженного труда... Было приятно, да. Тем более, что похвалили за достижения. Ха-ха!... И чем же этот отпуск для меня обернулся?!»...
- Нет! - возопил Фламмель. - Не то!
«Интересно, он и мысли мои читает?... Сама уже понимаю, что не то. Столько лет, верой и правдой, честно исполняла свой долг... И стоило допустить одну малюсенькую оплошность... Сразу оказалось, что все мои заслуги не имеют никакого значения в сравнении с единственным дурацким промахом...».