- Спасибо, Николя, - прочувствованно произнесла я. - Ты открыл мне глаза на многое.
- Мне бы ещё их самому кто открыл, - вполголоса пробормотал Фламмель.
Он ушёл к стеллажу, порылся в бумагах, заглянул в пару фолиантов (посыпавшаяся с них пыль заплясала в солнечных лучах). Я расслабленно наблюдала за ним, развалившись на стуле и наслаждаясь умиротворяющим ощущением наполненного желудка.
- Что-то я не понимаю, - произнёс Фламмель, возвращаясь к столу. - Сначала тебя экзорцировали. Люди, в церкви, как положено. Так?
- Так! - горестно кивнула я.
- Потом свои же устроили над тобой показательный судебный процесс, объявили предателем и вредителем и... тоже, можно сказать, экзорцировали из адских рядов. Так?
- Всё так, - вздохнула я сокрушённо. Желания отпираться и оправдываться не было.
- А потом тебя запихнули в какое-то, непонятно откуда взявшееся, якобы человеческое, тело. И сразу же попытались прикончить.
- С-суки, - процедила я злобно.
- Не понимаю! - воскликнул Фламмель. - Где логика?
Я вспомнила про кусок верёвки, оставшийся в кармане. И молча выложила его на стол.
- Это что? - нахмурился колдун.
- Орудие. Убийства.
Фламмель осторожно взял орудие двумя пальцами. Как мне показалось, брезгливо. Постепенно выражение его лица сменилось на заинтересованное. Особенно тщательно он осмотрел концы бечевы.
- Ты считаешь, что твоим... э-э-э... бывшим коллегам показалось мало просто выгнать тебя, и они вдобавок решили окончательно от тебя избавиться?
Я пожала плечами:
- Я, конечно, не могла ожидать от них такого коварства. Ведь они чётко огласили приговор, и там уже хватало карательных мер.
- Как, как там говорилось?
Я процитировала то, что запомнила:
- «Изгнать из Воздушного пространства в земной мир... Заключить в физическое человеческое тело, изъятое в соответствии с установленным законом порядком»...
- Так, хорошо. А дальше? До каких пор тебе сидеть в теле?
- «Без права выхода из тела вплоть до его полного физического разложения... или до принятия иного решения уполномоченными органами»...
- Вот! - Фламмель высоко поднял вытянутый указательный палец. Обычно он делал этот жест, если его посещала важная мысль. - Что значит: вплоть до полного физического разложения?
- Это значит: пока черви не сожрут подчистую, - пояснила я мрачно. - И не переварят.
- А скелет? Черви не смогут съесть скелет. В земле кости вообще хранятся довольно долго.
- Да, скелет - это проблема, - согласилась я задумчиво.
- Я к чему разговор веду. Получается, что даже если кто-то убьёт это тело, ты всё равно останешься живой. Хотя и будешь намертво привязана к трупу.
Я машинально отметила, что Фламмель тоже не чужд добрых каламбуров.
- Мёртвый демон - это не существующий демон, - изрекла я. - Это у человека есть масса различных смертей: телесная смерть, духовная смерть, вечная смерть... А демон - он либо есть, либо нет. Да, конечно, я останусь живой. И одним не-умершим в мире станет больше.
- Кем-кем? - удивился Фламмель.
- Не-умершие, носферату, бросившие вызов смерти... Люди придумали много названий. Одним словом, ходячий труп.
- Примерно такого я и ожидал, - кивнул Фламмель. - И тогда, спрашивается, какой смысл убивать тело, в которое тебя поместили, если ты всё равно продолжишь в нём жить и действовать?
- Не знаю, - протянула я. - Может быть, чтобы сильнее мучилась? Не очень-то приятно, знаешь ли, вести существование в качестве трупа, сохраняя ясное сознание. С другой стороны, раньше сядешь - раньше выйдешь. Значит: раньше умрёшь - раньше разложишься. Может, у меня нашёлся тайный доброжелатель, запожелавший сократить срок моего заключения?
- Все твои версии притянуты за уши. Давай оперировать фактами. Пройдёмся ещё раз по приговору. «Поместить в тело, изъятое в соответствии с установленным законом порядком». Что ещё за порядок такой?
- Не знаю. Наверно, нужно оформлять какие-то документы. Акт изъятия, акт сверки, что-то такое...
- Мне не нужно «наверное». Мне нужно точно.
Фламмель опять принялся шариться по стеллажу. Он заглядывал в книги, шуршал страницами, переложил несколько томов на пол. Потом разыскал папку с бумагами и стал аккуратно перекладывать пергаментные листики. Мои глаза снова начали потихоньку закрываться: после сытной пищи одолевала дрёма. В полусне я отметила, что чувствую себя в этом доме, в этом помещении на удивление комфортно. Вот, вроде бы, и неприятностей целая куча, а я ещё не утратила способность получать удовольствие от элементарных бытовых вещей: поесть, поспать...