– Значит Всевышний делает людей злыми, а после наказывает за зло? Так? – спросил Егуда.
– Нет, злыми они делаются сами…– уже менее уверенно ответил Ешуа.
– Вот! Сами! Ты сам это сказал! А кого больше на земле? Злых или добрых? Грешников или праведников?
– Конечно, праведников меньше,– ответил Ешуа с прежней уверенностью.
– Так не это ли сокровище в глазах Божьих? Если грешников на земле – как булыжников на дороге, а праведников меньше, чем больших изумрудов?
Ешуа задумался.
– Так ты к чему это говоришь? Уж не хочешь ли ты приносить в жертву праведников?
– Нет. Не совсем. Праведник сам должен сделать эту жертву. В этом все дело. Я видел это у северян. Чтобы улучшить «кровь народа», они как бы делают «кровопускание». Для этого избирается лучший из лучших, и если он согласен, он сам ложится на жертвенный камень и уходит к Богу. И отныне его называют не иначе как Дитя Солнца, или Спаситель. О нем помнят после многие поколения. Этот человек становится героем и о нем слагают легенды и песни. Понимаешь?
– А кто же его убивает? – спросил Ешуа немного ошарашено.
– Конечно же, жрец, местный первосвященник. Это, кстати, важно. Иначе жертва неотличима от убийства или же гибели на поле брани…
– Значит, ты думаешь, что если найти в Иудее праведника, и уговорить его лечь под меч, а затем уговорить Каифу сделать это… то тогда народ Иудейский будет свободен?
– Кто знает… – вздохнул Егуда, – Но я видел, как менялась судьба тех людей, ну, у которых я был, как отступала засуха, как они с малыми силами разбивали огромные полчища врагов. Это ли не знак Божий?
Ешуа повернулся и зажег светильник, и тотчас масляный дым тонкой черной струйкой устремился к потолку.
– Интересно, а вот ты бы смог лечь под меч?– спросил Ешуа.
– Нет. Мне нельзя. На мне грехи несмываемые.– снова вздохнул Егуда.
– Грехи?– удивился Ешуа.
– Да, грехи…– туманно ответил Егуда.
– Ты убил кого-то?
– И это тоже. Но не это главное. Я, знаешь ли, поклонялся другим богам. Богам северян. Понимаешь?– медленно ответил Егуда.
Ешуа медленно привстал, а затем резко сел и глаза его округлились от какого-то неописуемого ужаса:
– Да как же ты мог?..– только и смог спросить он.
– Как-как… А как бы я иначе узнал о жертве Дитя Солнца? Да и спасение жизни, как мы знаем, важнее соблюдения субботы, не так ли? Хотя, здесь, конечно, не нарушение субботы, а кое-что посильнее, но я все рано думаю, что был прав. Я уверен, что Бог привел меня в те земли, чтобы показать нечто важное. А затем я вернулся целый и невредимый обратно. А ведь я мог погибнуть уже раз двадцать, поверь! Не замешан ли здесь Промысел Божий?
– Так… Но… Как же ты теперь?– тихо спросил Ешуа.
– Да никак… Я сделал это из любви к своему народу, если за это полагаются вечные муки, то так тому и быть. Я знал, на что шел…
– И ты знаешь хоть одного достойного праведника?– спросил Ешуа с интересом.
– Да, знаю, – ответил Егуда почти равнодушно.
– И кто это?
– Да хоть бы и ты…
– Я?! – Ешуа был удивлен до крайности.
– А почему бы и нет? – спокойно ответил Егуда, – Насколько я помню, ты был всегда набожен, всегда соблюдал субботу и пост ссудного дня. Ты, хоть и обсуждал прелести чужих жен, но больше из похвальбы, нежели от похоти. Ты не лжесвидетельствовал, не убивал и не крал… Конечно, как и все люди, ты грешен, но твои грехи, в отличие от моих, можно очистить. И тогда ты бы стал настоящим праведником…
– Как очистить?– руки Ешуа затряслись.
Егуда снова облокотился о стену, и смотрел куда-то в потолок. Он скатывал пальцами из хлеба шарики и отправлял их в рот один за другим, временами запивая вином:
– Ты должен поститься сорок дней и ночей, ты должен молиться и ты не должен знать все это время своей жены.
– Как поститься? Сорок дней без воды и еды?– Ешуа был изумлен до крайности.
– Нет. Полностью без воды и еды нужно выдержать только три средних дня, все прочие дни ты можешь есть и пить, но только то, что я тебе принесу. В основном это хлеб и немного овощей или фруктов.
– А потом?
– А потом, находясь в здравом уме и трезвом рассудке, ты должен будешь принять смерть. От Каифы…
– Нет… Я не могу… Мирьям только зачала… Она умрет от горя, и мой первенец… Что с ними будет?
– Я бы позаботился о них, – спокойно ответил Егуда.
– Нет… Не знаю… Да и как знать, что ты прав? Почему надо верить каким-то северянам?
– Я не уговариваю тебя. Я просто рассказал о том, что видел. Если ты не чувствуешь в себе сил для такого подвига, я пойду дальше искать другого. Я не вижу иного пути, чтобы прекратить беззакония на земле Иудейской. Как ты сам сказал, Бог давно отвернулся от нас.