Сколько прошло времени сказать сложно, но в одно утро в палатку зашел довольно высокий, пожилой мужчина и сел подле Зэва.
– Ну как? – спросил он по-виффански.– Очнулся?
– Ничего… – протянул удивленный Зэв, и уселся на лежанке, – уже получше… Что со мной?
– Да ничего особенного, – пожал плечами гость, – просто перегрев и крайнее обезвоживание. Удивляюсь, как ты вообще жив остался. Скажи спасибо моим козам, это они тебя нашли.
– Вот как? А вы кто?
– Я – человек, который тебя спас, а зовут меня Руф.
– Вы что же… из Виффании? – удивился Зэв.
– Не имеет никакого значения, откуда я, если никуда не иду, верно? – человек усмехнулся.
– Может быть… – хрипловатым шепотом ответил Зэв.– Но, все-таки любопытно…
– Любопытство – это то, что всегда толкает к погибели. Вот, скажем – ты. Ты ведь приехал сюда из любопытства, не так ли?
– Не то, чтобы… Я вообще-то историк…
– И что с того? Ты надеялся прийти увидеть и победить? Тогда – это не любопытство даже, а полнейшая глупость.
– Почему? Я много читал об этой стране…
– И что? Подумаешь! Сидел бы и читал дальше.
– Ну, хотелось все-таки увидеть…– Зэв сел и потянулся к кувшину.
– Пей маленькими глотками и делай перерывы минут по десять, иначе – все без толку: вода уйдет с мочой почти сразу. Да, так вот, я хотел спросить: что ты понял из всего, что увидел?
Зэв сделал пять маленьких глотков и отставил кувшин.
– Почти ничего. Только то, что вся эта шумиха в прессе против Мукбара – полная липа.
– Ну, для этого и ехать так далеко не надо было. Мне это было ясно и там, если честно.
– Вот как? И что же вас привело сюда? – не без сарказма осведомился Зэв.
– Да как тебе сказать… Тоже любопытство, наверное. Хотелось проверить кое какие из своих догадок. А еще хотелось почувствовать то, что чувствуют люди в прифронтовой зоне… Или же , что-то в таком роде, видимо. Давно это было, я уже, признаться и думать обо всем этом перестал.
– А когда вы сюда приехали?
– Лет тридцать назад, а может, и больше. Я, если честно, уже сбился со счета.
– И все время здесь? В пустыне?
– Не совсем. Я, как приехал, так через три дня началась восьмидневная война. Было довольно страшно сидеть, сложа руки, и я попросился добровольцем. Как ни странно, меня взяли. Попал в истребительный танковый батальон. Мы держали оборону на западе. Я подбил восемь танков. В рукопашной убил четырех вражеских танкистов. Попал в газету, как кавалер ордена Ангела с мечами, с описанием всех моих подвигов. Ну а дальше, почти на второй день, прочел в какой-то газете из Центрального союза, что меня объявили военным преступником, и что меня ждет двадцать лет тюрьмы… Ну, тогда я и решил, что пасти коз, пожалуй, будет умнее. Так и пасу.– Руф усмехнулся.
– Я ничего не понимаю… – сказал Зэв.
– Чего ты не понимаешь? – усмехнулся Руф.
– Ну почему все так? Почему вполне очевидные вещи так извращаются? Почему героев рядят в предателей, а жалких грязных бандитов – в благородных борцов? Почему никто не хочет разобраться в том, что происходит?
– Когда-то, еще, кажется во времена Большой войны, один гениальный политик высказался о ситуации в Тефалии. Он сказал, что это страна, где самые низкие правят самыми благородными… Да, в те времена метастазы политкорректности еще не начали пожирать цивилизацию… – Руф помолчал.
– Сегодня, то, что он говорил о Тефалии, можно сказать практически о любой стране. И о Мукбаре, в том числе. Если бы кто-то хотел в чем-то разобраться, это было бы уже сделано сорок лет назад, ибо, по сути, мало что изменилось. Хотя, скорее всего, они и разобрались, а разобравшись, поняли, что нынешний status quo всех устраивает. Более того, он выгоден абсолютно всем: Северному союзу: постольку, поскольку они держат здесь базы, Мукбару сам этот политический союз крайне выгоден, плюс, отметь, что экономика Мукбара умрет на второй день, если прекратятся вливания со стороны Северного Союза. Фракийцы получают деньги от Фирата, которому нужен образ злого Мукбара, дабы объяснять своему народу, что все многочисленные внутренние проблемы идут именно от него. Теперь – Центральный союз… Ты заметил, что чиновники Центрального Союза вбивают в миражную экономику фракийцев миллиарды на протяжении десятилетий и при этом ни разу, заметь, не потребовали провести аудит! Ни разу! Понимаешь? Вернее, пару раз эфемерная опасность такого аудита возникала, но всякий раз фракийцам удавалось развязать маленькую войну, а после бомбардировок мукбарской авиации – какой уж аудит?! Ту уже идут в ход стенания, плач и скрежет зубов… Мол, все, что построили на ваши деньги – все враги и разбомбили! А возьми еще в расчет мелкие политические амбиции чиновников из тех стран, чье существование вообще мало кто учитывает при принятии решений!