Скажи, как много заработает литературный критик средней руки, хваля Кортассара или Акутагаву? Что нового он этим скажет? И так ясно, что они хороши. А вот если он начнет их ругать… Вот тогда несколько головок к нему и повернутся. А если он еще будет аргументирован, то тогда у него будет сотня, а то и пять сотен поклонников. Так и тут… Появляется какой-нибудь новый ничтожный политик в ничтожной банановой или ледяной стране – и давай поливать Мукбар в прессе. Больших политических дивидендов это, конечно, не даст, но, все-таки, это лучше, чем хвалить Борхеса с Прустом, согласись. Все это, разумеется, в фигурально-политическом смысле. Ругать всегда выгоднее, с точки зрения стрижки купонов, даже если ты сильный. А если ты сам мал и слаб, то зачем тебе переть против сильных мира сего? Лучше уж разделить их праведный гнев, и получить, скажем, нужные кредиты или иную помощь.
Да, собственно, возьми и сам Мукбар. Он ведь раздираем жуткими внутренними противоречиями. В сущности – это конгломерат мелких и средних религиозных общин, каждая из которых ненавидит друг друга. Каждая считает правой только себя. А возьми еще ненависть тех, кто приехал сюда давно к тем, кто приехал недавно. Сколько анекдотов на эту тему, ты бы только знал… Потому, проблема фракийцев как внешнего врага, сильно цементирует общество, а иначе мукабары давно бы перегрызли друг друга.
Руф развел огонь в очаге и подвесил на крюк чайник.
– Что делать,– потянувшись, произнес он, – равновесие угодно богу.
– А ты откуда знаешь, что угодно богу?– огрызнулся Зэв.
– Ну, то, что длится годами, противореча всякому здравому смыслу, то и угодно. А как иначе? С точки зрения человеческой логики, рационализма все это невозможно. Однако это есть, и потому рационализм тут ни причем. А кто в нашем мире главный иррационалист?
Зэв промолчал.
– То-то, – ухмыльнулся Руф. – Нет, я не имею в виду, что богу угодны все безобразия, которые тут творятся. Он попросту к каждому из них по отдельности равнодушен. Но, в тоже время, весь этот дикий букет из алчности, лицемерия, себялюбия, продажности, предательства, глупости, полной импотенции и одновременно – героизма, верности и веры, самоотверженности, смелости и мужества – все это создает некий баланс. И это его устраивает. Ну ладно, не его – Космос, Вселенную, или как тебе будет угодно. Если же что-то сдвинется, и весь этот домик из картонных политических однодневок начнет рушиться, то это будет означать, начало большого катаклизма. Очень большого. Слишком много тут всего намешано. Как бы потом Большая война пикником не показалась.
– Почему это?– удивился Зэв.
– Зэв, ну ты же говоришь, что ты – историк! Но подумай сам! Большая война шла между цивилизованными странами. Да, в некоторых из них были режимы тиранов, ну и что? Все равно некие правила поведения существовали. Например, из пушки могли снести дом в силу того, что шел уличный бой. Или, например, если этот дом мешал неким стратегическим целям. Но я никогда не слышал, чтобы диверсанты какой-то из сторон пробирались в этот дом ночью только с тем, чтобы его взорвать, пока все спят. Просто так. Без всякой цели, просто «что бы знали»… Или, скажем, ты слышал, чтобы какая-то из сторон устанавливала миномет на крыше собственного детского сада? Проблема в том, что воевать придется не просто с дикарями, а с дикарями, у которых безнадежно промыты мозги. Причем никакая контрпропаганда уже не поможет. Поздно. Все состоялось, пока наши драгоценные политики рассовывали по карманам бюджетные деньги. Хотя… воевать, скорее всего, и не придется. Просто после очередного взрыва автобуса или поезда народ пойдет громить лавки иноверцев, не разбирая, каких именно. А политики будут хранить молчание, радуясь, что громят не их…
Проблема еще в том, что они дикари лишь с нашей точки зрения. Мы же в их глазах – противник хоть и сильный, но глупый, обремененный большими странностями. Взять хотя бы наш упрямый догматизм в соблюдении всяких там договоров и прочих обещаний. Фракийцам или же им подобным заключить договор – все равно, что поздороваться. Это их вообще ни к чему не обязывает, особенно в отношениях с иноверцами. А потому, я и думаю, что не война это будет, а просто тотальный подрыв домов, поездов, автобусов и тому подобного, ибо воевать они не умеют, как ты уже убедился. Это даже не партизанщина, как пытаются подавать события некоторые газеты. Это просто какая-то иррациональная жажда зла, следование некой новоиспеченной идее, а грабежи, убийства, унижение безоружных – это все просто в их стиле. В русле ментальности, так сказать.