– Что за вздор! На что она мне теперь? – думал Тит.
Сейчас его мучила одна единственная проблема – как вытерпеть целую неделю до рейса? Как сделать так, чтоб грудь не разорвало от навалившейся свободы и счастья? Ведь его уже не надо ждать! Оно уже есть! Здесь и сейчас! Ожидание полета в новую жизнь – это и есть начало большого, бескрайнего как укбарская степь счастья…
***
В самолете, несмотря на то, что лететь нужно было почти десять часов, и по большей части ночью, Тит не сомкнул глаз, и лишь изредка поглядывал в черный, без единого огонька, иллюминатор. Он чувствовал, как его счастье все расширяется и расширяется, и что у него уже возникают проблемы, как осознать все то, что с ним происходит. Как благодарить бога за такой колоссальный, необъятный подарок?
– Наверное, – думал он, – будет мало помогать только лишь дяде Тео. Наверное, нужно будет так что-то делать для всех соседей, особенно пожилых. В общем, надо делать побольше всяких добрых дел. Это будет приятно и хорошо. И времени у меня теперь будет очень много.
Стюардесса разносила напитки. Уже светало. Тит выпил чашку теплого кофе и вдруг страшно захотел спать. Это произошло настолько резко, что он едва дождавшись, стюардессы, которая шла обратно по проходу между кресел, вернул пустую чашку, и словно бы провалился в теплое черное небытие.
Сон был неприятный и бессвязный. То он видел себя в лодке, почти затопленной водой, то на каком-то пустыре, где бродили бездомные псы. Страшно не было. Но было в этом что-то странное и настораживающее. И еще он слышал какой-то неприятный свист и видел молнии, разрывающие небо, и снова собак, которые метались в свете грозовых вспышек, не зная куда бежать… И вдруг он ощутил толчок и подумал, что это землетрясение…
Впрочем, он тут же проснулся и понял, что толчок был просто моментом посадки, когда самолет тронул колесами бетон взлетной полосы. Тит потянулся, откинулся на спинку кресла, и вдруг заметил, как время еще больше замедлило свой ход. Можно сказать, что оно почти остановилось. Казалось, что весь мир погрузился в густое масло и теперь любое движение тянется и тянется, и за каждым началом не видно конца.
Уже, было, позвали на выход бизнес-класс, и, кажется, с тех прошел год. Потом еще год, когда на выход потянулись задние ряды. Потом какие-то тетки с неимоверным количеством крикливых детей… и вот, наконец, всем остальным также разрешили встать и выйти. Потом еще длинная предлинная очередь на таможню, расспросы на неизвестном языке… Тит улыбался и только кивал. Какой-то чиновник и полицейские осмотрели его единственную сумку и, опустив еще одну печать на страницу паспорта, показали жестом, где выход.
Теперь предстояло самое главное – найти дядю Тео. Тит увидел в конце зала зеленый киоск с окошком и надписью «информация». Тит, пока ждал свой рейс, все же выучил за неделю десятка три слов нового для него языка. Он подошел к киоску и стал втолковывать пожилой толстой женщине, что ему нужен адрес дяди. Что его зовут… – Тит протянул ей бумажку, с написанными латинскими буквами именем и фамилией. Тетка как-то подслеповато посмотрела бумажку и вернула обратно, затараторив что-то очень быстро. Тит стал говорить громче, про себя, видимо, решив, что так будет понятнее. Но тетка лишь вернула бумажку, надписав на ней какой-то адрес. Тит обрадовался, и несколько раз, поклонившись, поблагодарил. Тетка в окошке бюро уже на него не смотрела, отвернувшись к следующему клиенту.
Тит поймал первое же такси и показал адрес, написанный на бумажке. Таксист безразлично кивнул и они поехали. Сначала были закрученные рампы, после широкая многорядная дорога, а когда по сторонам потянулись небоскребы, Тит понял, что он, видимо, уже где-то в центре города.
– Вот ведь как! – думал он, – Дядя, оказывается, в самом центре города живет! Видать очень он уважаемый человек. Вот ведь хорошо-то как! А я, оказывается, не ошибся. Надо будет купить чего-нибудь. Не с пустыми же руками заявиться…
Таксист подъехал к какому-то зданию, где во всю витрину была вывеска «Туристическая информация». Тит немного расстроился, но потом понял, что та тетка в аэропорту, видимо, знает все про аэропорт, а тут, как раз сидят такие, кто знает все и про всех.