Нина вошла в вагон. Было ужасно тесно, как и всегда. И как всегда, когда колеса шумно застучали по рельсам, она задумалась.
– Черт возьми…– размышляла она, глядя на темные мелькающие стены тоннеля,– как же все это глупо… Господи, ну как нарочно… Все летит в тартарары, а тут нате вам – Сэндвичевы острова… Только добирайся, как хочешь, хоть бы и вплавь… А что? – Она улыбнулась про себя, – Сперва по нашей речке-вонючке, потом до устья потом до моря. А там уж и океан не за горами…
Нина усмехнулась и вспомнила как еще в школе на уроке географии, отключаясь от нудного голоса Тамары Петровны, она глядела в окно и мечтала. Она глядела на все туже вонючку и придумывала, как сделать плот и затем уплыть куда-нибудь от этих вечно чадящих заводских труб, неприбранных улиц, и главное – от безумных потоков людей, всегда идущих в одном направлении – утром в метро, а вечером наоборот… Она, как и все девчонки мечтала, что где-то там ее должен бы ждать принц самых что ни на есть голубых кровей, непременно в компании с лошадью белой масти, и что вообще-то жизнь замечательна, и нужно, как говорит мама, просто набраться терпения… Впрочем, папа советовал не ждать от жизни слишком многого. Будет день – будет пища, как говорится…
Диктор прогнусавил название станции и Нина стала пробираться к выходу. Потом был автобус, и, наконец, мимо проплыло, знакомое уже почти десять лет кирпичное здание, когда-то давно покрашенное зеленой краской и обсаженное вокруг так и не возмужавшими липками… Нина никогда не опаздывала, напротив: приходила довольно рано, а уходила, часто позже всех, делая вид, что завалена работой. Дома ей часто казалось, что вот не сегодня так завтра обязательно должно что-то произойти. Например, начальник, весь сияющий как самовар, подойдет и объявит перед всем отделом:
– Нина Сергеевна, а вот приказ о присвоении вам первой категории…
Или же:
– А вот мы вам решили зарплату поднять…
Впрочем, нет. Про зарплату при всех не надо болтать. Лучше пусть он это в кабинете скажет с глазу на глаз. И это ожидание всякий раз делало утро светлее, и хотелось чуть быстрее убедиться в том, что везение все-таки есть, и что на самом деле, ее на работе любят и ценят, несмотря на вечные склоки и мелочные придирки.
У нее почти не было друзей. Когда грянул кризис, все друзья с семьями разъехались в другие страны и города, и Нина стала бояться дружить. Слишком больно было отрывать от кожи каждого из них, приросшего за долгие годы совместных застолий, поездок и кухонных дискуссий. Впрочем, одна подружка все-таки оставалась. Она работала этажом ниже в отделе смет, и они по большей части встречались в курилке, беседуя о разных пустяках. Ирка была неисправимая оптимистка. Притом, что судьба ее вечно бросала то в одни, то в другие жернова, она нисколько не менялась, и лишь смахивая слезы, бросала свое вечное: «Прорвемся!» Нина любила ее и была страшно благодарна за то, что Ирка не была завистлива. То есть – совсем! Ей можно было говорить все: и про поднятую зарплату, и про нового приятеля – летчика гражданской авиации, средних лет, но увы – женатого, и про всякие планы. Ирка всегда при этом улыбалась и говорила: «Молодчина, поздравляю!» И было видно, что это именно то, что она хотела сказать, а вовсе не тщательно замаскированное елейной улыбкой «Ну и везет же тебе, сука!»
С неделю назад, когда упал, будто с неба этот выигрыш, Нина, не задумываясь, сообщила об этом Ирке. Честно говоря, она ожидала, что хотя и импульсивная, но все же расторопная подруга посочувствует:
– Ну, нет денег на билеты, так и ладно. Забудь и не расстраивайся.
Однако случилось прямо противоположное. Ирка, выкатив глаза, накинулась на нее чуть не с кулаками:
– Ты что дура? Денег у нее нет! Так займи! Когда еще такой случай будет? Идиотка! Езжай! Познакомишься там с кем-нибудь… То да се, может, из дыры этой вырвешься куда-нибудь! Поняла?
Нина только отмахивалась. Она не знала что делать. Страх от одной мысли, что долг скует ее на долгие годы по рукам и ногам, приводил в панический ужас. Если бы можно было этот билет продать, она бы сделала это, не задумываясь, но на нем было ее имя. И это был, собственно, и не совсем билет. Просто ее угораздило выписать журнал, обещавший много рецептов, выкроек и бесплатных советов, а после там внутри состоялась лотерея, и ей прислали уже готовую оплаченную путевку. Проблема была только в оплате проезда: это было за ее счет. Билеты до Сэндвичевых островов стоили в оба конца почти две c половиной тысячи… Она отродясь таких денег не видела.