— Не сойдем. Сергей будет помогать.
Я пил чай и, честно говоря, завидовал Кате и Сергею. Счастливые. Любят друг друга, ждут ребеночка, а вся эта живность любит их и будет любить их ребеночка. Сергей — хороший, с Катей всегда очень ласков, и каждому понятно, что им хорошо вместе. Завидовал, да. Такая я сволочь.
Катя подносила чашку к губам, а глаза мечтательно смотрели сквозь стену. Наверное, представляла, как будет скоро стоять у детской кроватки и убаюкивать своего малыша. Сергей будет стоять с другой стороны кроватки и, одновременно покачивая ее, они будут смотреть друг на друга влюбленными глазами. Тихая семейная идиллия. Наверное, это и есть настоящее счастье. Дай-то несуществующий Бог, чтобы они никогда не разлюбили друг друга и умерли в глубокой старости в один день.
Потом я попросил Катю показать Эле могилу котеночка, и она повела нас в самый конец огорода, где у забора лежал небольшой надгробный камень без надписи. Здесь похоронен их маленький персидский котеночек. На камне лежал букет из ромашек и васильков.
Я подумал, что со временем, когда перемрут все их питомцы, здесь будет целое кладбище. Кладбище домашних животных (прямо по Стивену Кингу, черт бы меня побрал!). Еще я подумал о Гноме. Этого подонка мне совсем не было жаль. Сумка с огромным топором валялась в катафалке. Наверное, там было для него самое подходящее место.
На этот раз тетя была дома. Так и опешила, увидев своего племянничка.
— Ты чего здесь делаешь, Роберт?
— В гости пришел. Нельзя?
— Конечно же, можно, но не следует разгуливать по улицам в твоем положении.
— А что следует делать в моем положении? Сидеть, как крыса, в подполе? Ну да, я и забыл, что я — дезертирская морда, а еще — псих. Если мне нужно вылезти из подпола, то только для того, чтобы сходить в дурацкую церковь, хлобыстнуть кагорчику и причаститься, или же — отправиться на прием к психиатру.
— Неразумно разгуливать по улицам, Роберт, — уже мягче сказала тетя. — Очень неразумно.
Она смотрела на меня строго и немного растерянно. Наверное, не думала меня увидеть.
— Надеюсь, приехал, чтобы остаться? — спросила тетя.
— Нет, приехал по делу. Кое-что спрошу, а потом сразу уеду.
— Тогда спрашивай, — равнодушным тоном произнесла тетя. Дескать, плевать на тебя. Но я-то знал, что у нее просто такая манера разговаривать, а на самом деле она здорово переживает из-за меня.
— Где он живет?
— Кто?
— Ну, бизнесмен на «Тойоте». Голубоглазый брюнет, который страдает от геморроя.
Тетя поняла, о ком я говорю, но вот про геморрой, скорее всего, ей ничего не было известно. Не такие они простаки, чтобы дать ей посмотреть ту видеокассету.
— Ты зачем сюда приехал? — лицо у тети сделалось еще серьезнее.
— Чтобы спросить об этом, — спокойненько ответил я. Подошел к зеркалу и, оскалившись, полюбовался на свои клыки. Чудо, а не клыки. Сам Дракула в стоптанных кроссовках из «Замка ужасов» мог бы позавидовать.
— И это тебе нужно?
— Да, нужно.
— Для чего?
— Поговорить хочу.
— С ним?
— Нет, с ней.
Ни один мускул не дрогнул на тетином лице, ничем не выдала, что ей все известно о лжезахоронении. Она знала все это, да, но продолжала притворяться. Дескать, хочу услышать от тебя, Роберт, что ее нет в живых, чтобы потом лить лицемерные слезы и вместе с племянничком навещать ее убогую могилку. Хотя я и люблю свою тетю, противно стало, честно говоря, до невозможности. Хороший она человек, добрый. Не потому, что родственник, а потому, что на самом деле хороший. Но когда видишь, как хороший человек пытается хитрить и лицемерить, а ты это прекрасно знаешь, становится противно.
Я не стал играть с тетей в прятки и напрямую выдал ей все, что мне было известно, и все, до чего додумался сам. Не стал лишь говорить, что раскапывал могилу, просто сказал: знаю, что жива, и все. Говорил я спокойно и убедительно, и совсем не волновался. Иногда я здорово волнуюсь, бывает даже от волнения слова не могу выговорить — спазмы какие-то мешают в груди.
Тетя слушала внимательно и не перебивала. Она меня прекрасно поняла, не стала ничего доказывать и устраивать допросы, просто спросила:
— Зачем все это тебе нужно?
— Хочу попрощаться с ней. Попросить прощения за все, что причинил ей, и уйти… из ее жизни. Совсем. Я понял, что не нужен ей, что она любит своего бизнесмена, так зачем же я буду мешать им, мечтая, что она когда-нибудь вернется ко мне? Она никогда не вернется. Я понял это. Я все-все понял.
Наверное, тетя своим ушам не верила.