Иначе понять невозможно.
Но есть еще и вторая часть истории, та, которая начинается со слов «мой отец»… Ее никому нельзя рассказать, потому что неизвестно, как и когда она начинается и чем кончается. И все же существует вторая часть этой истории, еще непонятная, но тесно связанная с желанием: я хочу, чтобы все это было.
На перроне встречает мама, все еще загоревшая, оживленная и заботливая.
— Тебе понравилось? Во что играли? Товарищи были симпатичные? Какая была погода?
На вопросы следуют соответствующие ответы. Было хорошо. Играли в разные игры. Товарищи симпатичные. Погода так себе, но в общем ничего.
— А дома настоящее землетрясение. К счастью, ремонт окончился. Мы десять дней ютились в одном углу. Рабочие циклевали и покрывали лаком паркет, были маляры, водопроводчик, в общем, конец света.
— Ты не писала мне об этом.
— У меня не было сил. Слава богу, все это уже позади.
Около вокзала мама предлагает мороженое. Почему бы и нет, в лагере мороженым не кормили. Один раз собирались дать на десерт, но ничего из этого не вышло, кажется, оно растаяло в бидонах.
— Почему папа с тобой не пришел?
— Он поехал к дедушке.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего не случилось.
— А зачем он поехал?
— Поговорить.
Большая порция мороженого-ассорти — клубничное, сливочное и шоколадное — подтаивает в вазочке.
— Не торопись, Петрек, а то схватишь ангину. Горло очень легко простудить, особенно в жару.
— О чем отец хочет разговаривать с дедушкой?
— Сколько раз тебе говорить, что нечего совать нос в дела взрослых? Ешь мороженое, и идем.
Мороженое не такое уж хорошее, во всяком случае, оно перестало быть вкусным с того момента, когда мама запретила совать нос в дела взрослых.
— Я всего не съем.
— Глаза завидущие! Ты ведь сам хотел большую порцию. Зачем платить лишние деньги — надо было подумать, сколько можешь съесть.
В покрашенной, отлакированной, пахнущей чистотой квартире как-то непривычно и неуютно. Все по-другому. За стеллаж всунута новая раскладная кровать — цветное полотно, натянутое меж алюминиевыми трубками.
— Где мои вещи?
— Я предупреждала тебя, что выкину весь этот мусор. Мне помойка в доме не нужна.
На полках остались только книги, аккуратно обернутые серой бумагой, на корешках рейсфедером отцовским почерком сделаны надписи: Клуб бродяг, Книга сорванцов, Каникулы с привидениями. Следы белой луны, Мистер Ди, Остров сокровищ, Три мушкетера, Призрак тернового холма. Книги для чтения по школьной программе отделены картонкой, на которой каллиграфически выписано: Беллетристика (на одной стороне), Обязательное чтение (на другой стороне).
— Ты должен сказать спасибо, что мы ликвидировали этот балаган. Наконец-то твоя комната выглядит прилично.
За это нельзя сказать спасибо. Если не хочешь скандала, можно только молчать. Лучше всего ничего не говорить.
— Я всегда представляю себе, когда тебя не вижу, что ты гораздо умнее. (В ванной с шумом льется вода. Железный закон возвращения домой — немедленно купаться.) Когда ты, в конце концов, начнешь серьезно думать, Петрек? Ведешь себя, как сопляк.
— Это значит как?
— Несерьезно. Дети наших знакомых значительно серьезнее тебя. Взять хотя бы девочку Янковских. Тебе надо брать с нее пример.
Наверное, имеется в виду то, что Петрек не просиял от радости, увидев, как преобразилась его комната, что он хмурится. Что куртка ему опять стала мала. Обычные претензии при встрече после возвращения из лагеря.
— Ага, тебе было письмо, но оно куда-то затерялось во время ремонта.
— От кого?
— От какой-то знакомой.
Для мамы Эля — это «какая-то знакомая», письмо от которой можно потерять, порвать или случайно выбросить в мусорное ведро. Ведь это письмо от Эли. Наверняка это письмо было от Эли.
— Мы купили тебе джинсовый костюм. Очень красивый. Не хочешь примерить?
Петрек не хочет. Какое ему дело до джинсового костюма, когда он знает, что ему никогда не придется прочитать письмо от Эли Лесневской?
— Я думала, ты будешь доволен. Право же, не стоит для тебя ничего делать. Вообще, ты можешь оценить то, что имеешь?
Перед закрытой дверью ванной мама еще долго говорит о неблагодарности, эгоизме, трудном характере Петрека, а когда она так говорит, мир кажется еще более невыносимым, потому что ведь легче жить, когда знаешь, что ты молодец, чем тогда, когда знаешь, что с тобой не все в порядке.
Вечером приезжает отец, сегодня в виде исключения он не привозит от дедушки ни плодов, ни цветов.