Это всё только для нас с тобой, для тебя и меня. Это приехал мой папа с дедом. То есть прибыли все те, о которых ты вчера слышал.
-Но ты, же говорила настоящий твой отец это синьор Нарцисс? - задал я вопрос всё надеясь поймать её
на полу слове.
-Я и не отрицаю, этого, но биологический отец мой это капрал Юрга,- сказал она, посмотрев, в сторону машин.
И возможно телепатически, или случайно, но из толпы выбежал и устремился к нам на встречу, одетый в летчицкий, кожаный, с меховой изнанкой комбинезон, молодой, здоровый парень, не большого роста, с задорным, весёлым взглядом и ямочками на щеках.
-Куда вы Гагарин? - окликнули его из толпы.
-Дочка,- радостно произносил он, стремясь на встречу к Кейтлин.
- Дочка,- подбежав к ней схватив её, высоко подняв над землёй. Потом обнял её, крепко прижимая к себе, стал целовать в щёки.
-А это вероятно тот самый мальчик? - спросил он, когда порыв нежности закончился.
-Ну, здравствуй мальчик,- обратился он, ко мне садясь на корточки.
Кейтлин, слегка сутулясь, немного краснея от смущения,
Стала поправлять гольфу, наблюдая за нами.
-Ну, давай знакомится, - говорил он, улыбаясь, протягивая мне руку.
-Военный летчик, испытатель, старший лейтенант, Юрий.
Алексеевич. Гагарин,- представился он.
-Михаил из Карабанова. Учащийся первого а класса, средней школы, имени Павлика Морозова, - выпалил я,
-Удивляясь своему красноречию.
И он засмеялся.
- Лётчик, - смеялся он, - обязательно ты должен стать лётчиком, когда вырастишь,- сказал он.
-Надо же, как здорово, я просто счастлив, - улыбнулся он, и загадочно посмотрел в небо.
-Юра, Юра Гагарин, подожди минутку,- звал его, бежал к нам человек с фотообъективом, вероятно фотограф.
-Так, а теперь сделаем несколько снимков на память, - стал командовать он, устанавливая штатив перед нами.
-Юрий Алексеевич, возьмите их к себе на руки, - командовал он, ныряя под чёрную материю фотообъектива.
-Прижмите их к себе покрепче,- говорил он, настраивая объектив.
-Обнимите их, прижмите к себе, повернитесь немного смотрите прямо на камеру,- направлял он нас, объектив.
Я ощущал, как напрягались крепкие мускулы Гагарина. Выступая бугорками из лётной кожаной куртки.
Лёгкий летчицкий шлем, с меховой изнанкой, был сброшен,
и валялся на траве. Растрепанные русые волосы, когда то зачёсанные назад, предоставлены были весеннему, лёгкому ветру. А на правом виске его, я увидел, быстро пульсирующую жилку.
-Какое счастье, какое счастье, - думал я.
-А теперь улыбнитесь господа, - произнёс голос.
Нет, я не ослышался, это был действительно, то слово, и ничто другое.
А может порыв ветра, слетев с ветвей деревьев, исказил слова?
-Сейчас на счёт три, прямо отсюда,- указал он пальцем на объектив, - вылетит красивая птичка. Раз, два, три, - почти крикнул фотограф.
Птички мы не увидели, но зато яркая вспышка, озарив весенний воздух, на секунду спугнула, шустрых воробьев.
Над фотографом, поднялся лёгкий дымок, уносимый весенним ветром в голубой простор неба.
-Папа, папа, покатай нас, покружи на своих крыльях, - просила Кейтлин, стараясь забраться на рукав лётной куртки, Гагарину, превращаясь опять в беззаботную маленькую девочку, которую я когда то знал.
Садитесь, - чуть нагнулся он, - пристегните ремни, ухватитесь покрепче, на старт, - скомандовал он.
И выставив в разные стороны руки, издавая звуки напоминавший рёв мотора, будто летел над землёй настоящий самолёт, стал кружить нас, бегая по траве.
А мы, повиснув на его крепких руках, весело смеялись, иногда срываясь, и падая на мягкий ковёр прошлогодних листьев.
Затем Гагарин кружил нас на карусели, затем катал на качели, высоко над землёй, что даже дух захватывало.
И всё это снимал бегавший за нами пожилой фотограф,
Предупреждая каждый раз, чтоб мы замерли и ждали,
вылета птички.
Но когда ему предложили сделать, общий снимок, он полез в свою сумку, к сожалению, оказалось, что у него закончился магний.
Что я тебе говорила! - шепнула мне украдкой Кейтлин,- всё секретно, и конфиденциально.
-Это как?- переспросил я.
-Ну не для всех, вроде, - сказала она, объяснив доходчиво.
Лимонад пили из одноразовых бумажных стаканчиков, запивая им эклеры, которые шли прямо за бутербродами.
Ну, как, вкусно?- спрашивал, улыбаясь, Гагарин.
-Вкусно, - улыбались мы, исключая ответ, что может быть не вкусно.
- Очень даже вкусно, что хочется ещё.
Затем я увидел его.
- Смотри,- дёрнула меня за рукав Кейтлин, прошептав мне на ухо, когда Гагарин покинул нас и поспешил на стоянку, к автомобилям.
-К сожалению, я покидаю вас,- сказал он на прощанье.
- Долг и родина зовёт, - кивнул он, показав на группу военных чинов.
-Но я вернусь!- улыбнулся он, - обязательно вернусь! - пообещал он убегая. Маша нам летчицким шлемом, зажатым в руке. Направляясь к группе военных и людей в штатском, в плащах и фетровых шляпах, где они по-своему отмечали, первое Апреля, как первый
день, середины весны.
Кейтлин, подвела меня ближе, Ия мог наблюдать, как с шумом открывались бутылки советского шампанского, обливая пеной капоты военных уазиков.
Закусывая такими же бутербродами, что и смеющаяся детвора, поздравляя друг, друга, наливали в бумажные стаканы, и высшие чины. Располагаясь, на капотах чёрных Волг, повесив сетки с продуктами, на эмблемы бегущих оленей.
Смотри, - ещё раз прошептал Кейтлин, прячась за меня.
И я, наконец, увидел, как по аллее, шёл не спеша, молодой долговязый юноша, в белом, до блеска наглаженном халате,
Доктора. Исключительно белые волосы его, выглядевшие из докторской шапочки, касались плеч. Лицо его с прямыми чертами, казалось мне, если не мальчишеским, то молодым, юношеским. И напоминало, изящество весеннего первоцвета.
- Нарцисс, непременно синьор Нарцисс, и никто иной,
- подумал я.
Он шёл, направляясь к группе военных, и те, увидев его, невольно улыбались, будто видя в нём, старого знакомого.
И в то же время, притворяясь, что видят его в первые, показалось мне.
Синьор Нарцисс, - пояснила мне Кейтлин, - собственной персоной. И это была уже для меня не новость.
-Профессор Цицельский, - представился он, подходя к компании.
-Ведущий хирург, этой больницы, чем обязан товарищи?
- задал он вопрос.
Я увидел как один старичок, достал соответственное удостоверение, и через мгновение все недоразумения оказались позади.
От предложенного стакана, с шампанским он наотрез отказался, сославшись на службу. И лишь взял бутерброд с ветчиной, откусывая небольшой кусочек, запивая шипучей Сельтерской.
Затем их разговоров не стало слышно, из сменившегося ветра. Мы вынуждены были приблизиться, хоронясь за кустами, и я услышал непонятные обрывки фраз.
- Если не на десятое, то на двенадцатое точно стартуем, обсуждения ни должно быть ни какого, это не обсуждается, - сказал старичок в мышином плаще, с серой фетровой шляпе. Усы и острая бородка, которого напоминала мне учёного кота.
А золочёное пенсне на близоруких глазах, которое крепилось на цепочке, уходившей в жилетный карман костюма, - светоч науки.
-Иначе, срежут наши головы, как кочаны капусты, осенью, - добавил он.
Значит на двенадцатое апреля? - уточнил Нарцисс он же профессор Цицельский.
- Безусловно! - подтвердил старичок в пенсне.
-Кто полетит? - поинтересовался он.
И мне показалось, я услышал, как он сказал капрал Юрга.
-Не подведёшь, Юрий Алексеевич? - обратился Нарцисс.
-Так точно, - откозырял Гагарин.
Потом старичка позвали военные из уазика, и тот долго,