Нирона и раньше, во время жизни в монастыре, не жаловала весь этот «искусственный подогрев желания», а уж теперь он вообще ей противопоказан. Она же теперь школьница, первый класс средней школы, должна заботиться о репутации новой семьи. Если кто-то узнает, что она тут такое вино пьёт, всё, «здравствуй, монастырь». Да она бы сама, на месте деда, после такого отправила себя обратно.
Да, Нироночка, ты теперь Леди, никаких пьянок в красных домах. Исключение — сопровождение своего мужчины. Но и тут не всё так однозначно. В этом городе, говорят, есть специальные заведения для пар, развлекаться женщинам можно ходить только туда, и только в сопровождении своего мужчины. Богатство — это не только права, а ещё и обязанности, чтоб они в яму провалились.
Под эти размышления, быстро раздела девушку и потащила её в туалетную комнату, которая действительно оказалась за отодвигающимся зеркалом. Маленькая, а тяжёлая! Прямо вспоминается, как в монастыре так таскала пузатых клиентов. Мышцы узлами тренированного человека, тело в шрамах. А девушка-то не из домашних. Что там она говорила? «Он ещё с двумя из нашего отряда развлекается». Получается: загадочная Куанг, эта Еленсия и ещё двое. Это четыре девушки из военных! Парень же говорил, а она пропустила это мимо головы: «Я воин, тренируюсь каждый день». Дура, уже должна была запомнить, что он никогда ничего не говорит просто так.
Вот все знают, что он тренируется. А с кем он тренируется, как воин, кто-нибудь задумался? Не один же, понятно, что с другими военными. И что случается после тренировки, когда девушки из военных видят богатого и симпатичного? Да даже просто симпатичного? Военные, они же все без тормозов и голодные в этом плане. Она, наивная, ревновала его к той страшной девахе, что к нему приставала после тестов. Ха! Военные, вот к кому надо ревновать! Четверо взрослых, опытных женщин, как минимум одна из которых с Жонгена!
И с которой он уже неизвестно где больше часа бегает. Да дайте мне самой полтора часа времени наедине с парнем, я из него коврик постельный сделаю, или на веревочке выгуливать буду, как комнатного пёсика!
Валериус, правда, не поддаётся пока, но это временно, опытный слишком. И у неё то времени недостаточно, то обстановка не располагает. Зато вот сейчас, если бы не эта, пускающая пузыри, пьяная военная, отправившая мальчика «не знаю куда не знаю за чем», всё бы могло получиться уже сегодня.
Так, инъекцию она уже ей сделала, себе надо бы тоже, на всякий случай. Может, эту тут в бассейне и оставить? А что, не нужно следить за тем, что она сделает что-то под себя, в пустом бассейне это просто смыть водой и всё. Решено, пусть тут валяется, только воду надо включить, а она пока распакует второй одноразовый инъектор.
— Сестра Нирона, ты зачем меня намочила? — Подала голос Еленсия после того, как вода из душа окатила её. Чего это она очнулась? Она же должна спать ещё минут двадцать-тридцать. Неужели воду слишком холодную сделала? Да нет, нормальная вода, под температуру тела. — О, да я же совсем голая! Что, принц уже пришел?
— Нет, просто тебе стало плохо после вина, и я вколола тебе нейтрализатор. — Нет уж, про наркоту никому говорить не стоит.
— Вот это правильно. Что-то я совсем начала разваливаться. Раньше пила сколько угодно, а тут пара бокалов и ушла в полёт. Старею, скоро тридцать уже. Надо бы поспать, но тут же везде вода. Вдруг я утону? Всё же, девочки лучше мужиков. Вот ты обо мне заботишься, а они никто не заботился, всем только жрать и постель. — Еленсия болтала не переставая, пока Нирона поливала её водой, смывая размазанную краску с лица. — Сестра Нирона, пошли домой! Ну этого принца в траншею.
— Домой — это куда? В казарму? — Она смутно помнила, что военные вроде как живут в казармах. Или это рабы-гладиаторы?
— Нет, в общежитие. Хотя да, на казарму похоже. Но там лучше, чем в казарме. Я, правда, ни разу в казарме не жила, но представляю. А в общежитии девочки всегда помогут, я тебя познакомлю с ними, скажу что вот, моя сестра! — Вот же болтунья. Это на неё так наркота подействовала или нейтрализатор? — У меня никогда не было сестры, только брат был. А ты точно не он? Мне показалось, что это он, только у него такой груди точно не было. Хочу к маме и брату. — И она опять заплакала. Эх, а ведь действительно, раз Нирона сама назвала её сестрой, то надо бы помочь. В монастыре почти все девочки помогали друг другу, если могли. Иначе можно было и не выжить.
— А вызвать сюда из твоего общежития никого нельзя? — Не дождавшись, когда военная перестанет лить слёзы, поинтересовалась она. Как бы избавиться от конкурентки, но самой остаться. Если она уйдёт, следующего свидания с Валериусом ей не добиться. Она готова тут до утра ждать, пока он это «вино любви» ищет.
— Можно, наверное. — Еленсия перестала плакать и задумалась. Ну, наконец-то! Так серьёзно задумалась, что сползла в воду вместе с головой. Выскочила, отфыркиваясь. — Но я не знаю, кого. — Опять глубокая задумчивость. — Да и зачем? Нас же и так трое на одного бедного принца. Куда ещё-то? Он увидит и сбежит.
— Поверь, от меня он не сбежит. — Она была в этом не уверена, потому больше себя убеждала, чем эту девушку. Да она готова себя к нему привязать, чтобы он никуда сегодня не делся.
— Правильно, главное мужика поймать и раздеть, потом никуда не денется! А почему ты одетая, а я раздетая? Ты тоже раздевайся.
— Мне не надо мыться. — Да и лень ей раздеваться. У неё платье какое-то вычурное, она даже не помнит, как его на неё надели, так всё сложно одевалось. — Давай, в другой раз.
— Нет, ты должна быть чистенькой. Иди сюда. — И Нирону с такой силой дернули за руку, что она, не ожидавшая такого подвоха, прямо в платье залетела в почти заполненный бассейн. — Иди-иди, я тебя сама помою.
— Ты чего делаешь? — Закричала она. — Я же в платье!
— Ой, точно! Так снимай. — Еленсия словно только увидела, что Нирона вообще-то одетая. — Зачем ты полезла сюда в платье? На меня посмотри, вот правильная форма одежды для посещения места купания.
Вот не могла эта ненормальная военная поспать двадцать минут, пока наркотик нейтрализуется, а? За что мне такое наказание! Ещё и брызгается, как ребёнок.
— Ты чего наделала? У меня теперь платье мокрое, как я теперь домой поеду?
— Попросишь принца, он тебе что-нибудь купит. Я так уже делала, когда на мне трусы порвали. Сделала вид, что обиделась, так мне новые купили, представляешь? Правда, не мой размер, но всё же. У тебя трусы тоже мокрые? Снимай! Ходить в мокрых вредно! Мне это мама всегда говорила. Она меня жалеет. Плачет на видеосообщениях. Хочу домой.
Вот это она говорунья. Но платье действительно надо снять, пусть сохнет, только вот как? А, вот застёжка, но что-то всё равно не снимается. Да и бельё тоже только мешает, надо бы снять.
В монастыре вообще бельё не жаловали, так что она привыкла ходить без него.
— Еленсия, отпусти меня, дай мне раздеться.
— Давай я тебя сама раздену. Во-от, тут расстегнем, тут развяжем. Ой, я это что?
— Не трогай, это я сама. — К трусам-то чего лезет, извращенка!
— А поцеловать меня за труды?
— Ага, сейчас вот прямо всё брошу, начну тебя целовать!
— Давай я сама брошу. — Мокрое платье было вырвано у неё из рук и полетело куда-то в угол. — А ты иди ко мне. — И Нирона почувствовала, как её нежно обняли и целуют. Поцелуй оказался совсем не такой, как целовали её девочки в монастыре, благодаря за что-то. И не мужской поцелуй, в котором преобладает грубость и жажда обладания. Это был поцелуй, в котором было столько нежности, что она решилась поддержать его.
Немного, самую малость.
12. Рождение демона
Мир как будто замер. Звуки исчезли, стояла звенящая тишина. Ветер, который до этого мягко обдувал меня, резко стих, а когда я попробовал пошевелиться, то понял, что вместе с остальным миром замер и я. И химера, что на меня сейчас смотрит.