Лешка глянул на Катю мутно, невидяще, голова покачивается, словно с трудом держит ее некогда крепкая шея, цыкнул зубом, сказал:
— Ну что, брат, у друзей принято делиться. Так? — сам себе ответил: — Так. Так что придется поделиться, девкой-то. А то я смотрю, ребята уже спермой исходят, — спросил, полуобернувшись к братьям Юдахиным и Комару. — Исходите спермой-то?
«Ребята» кивнули неровно.
— Вот видишь, — удовлетворенно констатировал Лешка. — Исходят. Так что скажи девке, чтоб не рыпалась…
Вагин вскочил со стула.
— Да ты что, Леха? — крикнул. — Да ты что, брат?!
— Сидеть! — рявкнул Лешка, грохнул кулаком по столу.
Повалились бутылки и стаканы. Водка разлилась, потек тонкий ручеек со стола на пол, на кроссовки Вагину, на колени Кате.
Девочка сидела, не шевелясь. Глаза открыты, застыли, ледяные, только побелевшие губы вздрагивают.
— Лешка, ты что? Лешка? — повторял Вагин.
Братья Юдахины поднялись, откинули стулья, обошли стол улыбаясь, стали приближаться к девочке.
— Стоять! — рванулся вперед Вагин. Пяткой двинул Юдахину-старшему в грудь. Тот отлетел назад, споткнулся о стул, упал. Юдахин-младший в свою очередь ткнул Вагина кулаком в нос. Вагин не успел отреагировать. Взвыл от боли. Ответил двумя короткими ударами.
Юдахин-младший вынул нож.
Катя завизжала, закрыв ладошками уши.
— Ладно, — сказал Лешка, допил свой наполовину наполненный стакан. — Справедливость превыше всего. Не хочет девкой делиться, не надо. Но тогда пусть сам ее заменит.
Встал нетвердо. Решительный. Мрачный.
— Что? — не понял Вагин, попятился к степс.
Юдахин-младший стал расстегивать брюки.
Дошло до Вагина наконец.
— Так нельзя, — выдохнул он слабо. — Так нельзя… — вытянул руки умоляюще. — Так нельзя…
Лешка засмеялся. А за ним и братья Юдахииы, и Комар.
Пел Том Джонс. Семидесятые годы. «Естердей».
Плечом к плечу пошли «ребята» на Вагина. Вагин заорал зверино, слюной брызгая, рванулся вперед.
Комар ударил его бутылкой по голове. Бутылка разлетелась вдребезги. Комар засмеялся тонко, радуясь. Вагин рухнул ничком на стол, вязкие черные ручейки потекли по его лицу.
Лешка спустил с него джинсы, расстегнул свои брюки, чертыхнулся.
— Не стоит, — проворчал, стал манипулировать руками у себя меж ног.
Юдахин-старший рассмеялся.
— На такую задницу и не стоит. Стареешь, Леха! У меня всегда готов.
Сорвал брюки. Продемонстрировал. Комар хихикал и поглядывал на девочку. Катя раскачивалась из стороны в сторону, выла однотонно.
— Оп! — выкрикнул Леха, навалившись на Вагина, стал тереться о его голые ягодицы, комментировал: — Сейчас, сейчас, сейчас… вот, вот… кончаю! — стонал.
Отпустил назад, удовлетворенный. И тут же вперед кинулся Юдахин-старший. Приговаривая:
— Какой чудный петушок! Какой нежный петушок!
Комар задрал Кате юбку.
— Убери лапы! — гаркнул Лешка. — Справедливость превыше всего.
После Юдахина-старшего настала очередь Юдахина-младшего, а потом и Комар отметился, нехотя, морщась. А Леха выпил еще водки, прямо из горла. И тотчас взвыл отчаянно, перевернул стол, обломал стулья об пол, искромсал ножом диван. Только магнитофон не тронул.
Пел Том Джонс. «Естердей».
Леха лежал на полу, смотрел в потолок. Плевал вверх. Упадет слюна на лицо или мимо пролетит. Упадет — не упадет…
Вагин стучал кулаками по коленям. Истово. Больно. Говорил, с трудом сдерживаясь:
— Я их ненавижу! Ненавижу! Всех! Всю уголовную мразь! Дерьмо! Ублюдки! Нелюди! Это нелюди! Никаких понятий чести! Честности! Любви! Дружбы! Их надо убивать! Убивать! Убивать!..
Лика села на пол перед ним, прижала его кулаки к своим щекам, поцеловала один, второй, разжала пальцы, поцеловала его ладони. Поднялась, забралась к нему на колени, прижала его голову к своей груди. Он перестал дрожать. Успокоился. Затих.
И тогда Лика сказала негромко:
— А представь, если бы я была… — не договорила, умолкла.
— Что?
— Ничего, — сказала Лика, тихонько стучала костяшками пальцев себя по лбу, мол, дура я, дура, дура… — Ничего, — поцеловала его волосы, — ничего.
Вагин погладил ее руку, коснулся гладкой кожи губами.
— Ты знаешь, — серьезно сказал он. — С тех пор, как появилась ты, они мне больше не снятся. Ни Лешка. Ни Юдахины. Ни Комар.
— Я знаю, — кивнула Лика.