— Обернись, Петушок! — перекрывая дрожащий гул пламени, крикнул за спиной Вагина Юдахин-старший. — Посмотри, какой я красивый. Полюби меня. — Юдахин засмеялся безмятежно. Багряный в отсветах пламени. Громадные черные тени безумствуют сзади него, на потолке, на стенах, на полу.
Вагин повернулся-таки. Деревянно. Робот. Не моргает. Глаза вспухли. Воспалены.
Юдахин стоит, широко расставив ноги. Поигрывает крошечным израильским автоматом.
— Ну? — говорит.
Вагин сделал шаг ему навстречу. Другой. Ноги не гнутся. Но идут.
— Не так быстро, — посмеивался Юдахин. — Я не сумею разглядеть, как плещется спермочка в твоих нежных глазках, петушок!
Вагин не останавливался. С каждым шагом движения его делались уверенней. Вот и пальцы расправились. И расслабились ноги. Гнутся. Упругие.
— Эй! — встревожился Юдахин. Выстрелил поверх головы Вагина. Вагин продолжал идти. Юдахин прицелился ему в ноги. Пули раскрошили бетон у самых вагинских кроссовок. Вагин продолжал идти.
— Сука! — выдавил Юдахин и направил ствол в грудь Вагину, нажал курок. Металлический щелчок. Тихий, но звонкий. Юдахин засуетился, судорожно стал искать новый рожок. Нашел, наконец, в кармане брюк. Вставить не успел. Вагин ногой выбил автомат из его рук. И пяткой той же ноги ударил Юдахина в висок. Тот попятился, упал. Попытался встать. Вагин снова ударил его ногой. Сильно. Юдахин опрокинулся на спину. Подвывая боязливо, отполз назад. Встал. Встретил Вагина двумя короткими, прямыми. Второй удар Вагин не поймал. Голова его откинулась назад. Изо рта слабо плеснула кровь. Вагин улыбнулся нехорошо. Зубы черные от крови. И рот кажется щербатым. Страшным. Вагин неожиданно метнулся влево. Юдахин среагировал, и тогда Вагин достал его правой ногой. В самый низ живота попал. Юдахин согнулся. Не теряя преимущества, Вагин двинул его коленом снизу по лицу, добавил кулаками. Мощно. Умело. Юдахин рухнул на бетон безвольно, Вагин встал перед ним на колени, склонился, принялся расстегивать ему брюки. Расстегнул. Спустил их.
Потоми с себя стянул джинсы. Рычал. Перевернул Юдахина на живот. Лег на него. И тут же скатился на пол. Выругался. Тер руками у себя между ног. Кривился. Убрал руки, обессиленный. Лежал на спине. Дышал прерывисто. Часто. Хрипло. Долго.
Поднялся, застегнул джинсы. Ухватил Юдахина за ноги. Поволок к проему. Кричал, стервенея. У самого края проема отпустил вдруг Юдахина. Сел рядом. Закурил опять. Пламя ослабло. Вдвое уменьшился его гребень. Но жарит. Нестерпимо. Юдахин открыл глаза. Веки свинцовые. Разлепил сухие губы, проговорил едва слышно:
— Полюби меня, Петушок…
Вагин уперся в Юдахина ногами и, не торопясь, без видимых усилий столкнул его в яму. Вслед за Юдахиным в яму полетел и окурок.
Вагин поднялся. Отряхнул джинсы. Ступил в сторону от проема. Поднял с пола автомат и полный патронов новый рожок. Сунул оружие себе за пояс. Поплелся к лестнице.
Вдалеке выли сирены милицейских машин.
Приближались.
В лицо ударил слепящий луч прожектора. Вагин поморщился. Загородился рукой.
— Это ж Вагин, — сказал кто-то. Прожектор потух. Нить накала еще какое-то время светилась рубиново.
Вокруг — машины и люди. Машины с мигалками, люди в бронежилетах, с оружием. Подошел подполковник, тот самый приятель Вагина, тоже в бронежилете, заглянул Вагину в глаза, спросил:
— Что?
Вагин слабо махнул рукой, отстранил подполковника, шагнул мимо, побрел к машинам. Люди смотрели на Вагина. Только на него. Молчали. Не шевелились. Но нет. Кто-то повернулся бесшумно. Пошел в темноту. Вагин поймал взглядом движение. Вскинул голову. Зашагал быстрее, тверже. Догнал Патрика Иванова. Ухватил его за плечо, развернул к себе. Ударил его в живот, потом два раза в лицо. Патрик Иванов упал в грязь. Вагин поднял его за ворот, ударил еще раз. Патрик Иванов не сопротивлялся. Опять свалился на землю. Никто не вмешивался. Все терпеливо ждали. И Патрик Иванов терпеливо ждал. Падал, вставал, падал, вставал. Безропотный. И ждал. Дождался. Упал и не смог подняться. Вагин смял ему переносицу. Лежал, распростав руки, волосы, лоб в черной вязкой жиже тонут, подбородок к небу вскинут, дрожит.
Патрик Иванов.
Вздыхает неровно, хрипло, вот-вот забьется в болезненном жестоком кашле… И не остановить.
Патрик Иванов — сын чужеземного студента и местной проститутки.
Один.
Без семьи. Без любви. У него никого нет в этой жизни.
Кроме Вагина.
И они знают об этом.
Оба.
А Вагин уже шел прочь, не оглядываясь. Какое-то время был еще виден в отсветах пламени.