– Ольга Николаевна, получается, я всё правильно делала? – Какие у Танечки огромные глаза! Или просто так кажется?
– Да, всё правильно, – Ольга поставила чашку.
– Там с самого начала прогноз был плохой, – вмешался в разговор Костик, – Всё равно бы умерла. Это природа, естественный отбор.
Важный тон молодого доктора не понравился Ольге. И хотя Костик был ненамного её младше, ей почему-то остро захотелось поставить его на место.
– Социал-дарвинизм? Выживает сильнейший? – ехидно спросила она.
– Выживает наиболее жизнеспособный. А хотя бы и социал-дарвинизм – что тут такого? – Костик украдкой поглядел на Танечку и продолжил, – Мы в некотором роде противостоим природе, препятствуем естественному отбору. Наверное, это не очень правильно. Вон в Средней Азии люди в целом более здоровые, потому что там естественный отбор действует.
Ага, перед девочкой понтуется! Ольга огляделась. Медсестёр философия Костика слабо заинтересовала – кто-то обсуждал огород, кто-то – предстоящий отпуск. Только Танечка испуганно глядела на молодого доктора. Ольга перешла в наступление:
– Тут несколько месяцев назад парня-таджика выписывали. Неоперабельная опухоль мозга. Медицинского полиса нет, деньги кончились, родня забрала и повезла на историческую родину помирать. Теоретически операция дала бы шанс, но на платную у них денег нет, а на квоту его без полиса никто не поставит. Впрочем, он всё равно бы не дождался, пока его очередь подойдёт. А у них там в больнице из лекарств только анальгин.
– Ну вот – естественный отбор в действии, – смущённо ответил Костик.
– А ты сам-то не хочешь в Таджикистан переехать? Там здорово – естественный отбор и всё такое?
– Чего я там забыл? – окончательно смутился Костик.
– Ну и не хрена тогда чушь нести! – подвела черту Ольга.
Все замолчали и уставились на неё. Чтобы как-то разрядить обстановку, Люда спросила:
– Ольга Николаевна, а вам не страшно на мотоцикле ездить? Ведь сейчас такое движение сумасшедшее?
– Да ты что! На мотоцикле как раз не страшно, особенно когда сама за рулём, – возразила Ольга, – С парашютом страшно прыгать. Я когда прыгала – вообще чуть не обгадилась. Зато когда приземлишься – такой кайф!
– В случае чего Папа Карло по частям соберёт, – попытался нанести ответный удар Костик.
– А кто такой Папа Карло? – робко спросила Танечка.
– Зав. хирургией. Так назвали, потому что людей из дров собирает, – объяснила Ольга, – Если, не дай Бог, конечно, серьёзно поломаюсь, то я бы не хотела, чтобы меня по частям собирали.
– Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой? – продолжал свои попытки Костик.
– Вот именно, – примирительно сказала Ольга.
– А как же спасение жизней пациентов? Ведь статистика испортится! – у Костика получалось совсем натужно.
– А что толку-то? – Ольга решила не поддаваться на провокацию, – В случае тяжёлой травмы – ну там черепно-мозговой, или позвоночника – просто конец будет оттянут на несколько месяцев. Только лишние мучения и переживания для родственников. А если клиническая смерть, то четыре минуты мозги без кислорода, и привет – необратимые изменения. Даже если откачают, всё равно овощём останешься.
– Ольга Николаевна, зачем же тогда врачи нужны? – Танечка смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
– Ну это каждый для себя сам решает, – твёрдым голосом ответила Ольга, – Лично я бы не хотела доживать в виде овоща.
– То есть всё-таки социальный дарвинизм? – оживился Костик.
– Нет, ответственное решение конкретного человека, – возразила Ольга, – А социальный дарвинизм – это когда в приёмнике решают, кого в операционную, а кого – сразу в морг.
– Нет, это получается уже искусственный отбор, – стал теоретизировать Костик.
В дверь заглянул Николай из кардиологии:
– Шеф у вас?
Ольга обрадовалась возможности прервать спор и вышла в коридор. Николай был ей симпатичен. Есть в нём что-то такое, вот если бы ещё вёл себя чуть посмелее… Хотя совершенно не в её вкусе – худощавый, носит очки в тонкой чёрной оправе, вежливо говорит. Обычно Ольга обращала внимание на крепких, спортивного телосложения, мужиков, а тут… Нет, в Николае определённо что-то есть.