— Здорово снова встретить тебя после стольких лет, — растянула Поппи свои пухлые, соблазнительные губы в широкую улыбку, обнажая белоснежные зубы. — Приедешь ко мне на вечеринку? В Суссекс.
— С удовольствием, — серьезно сказал Флин.
Она поцеловала его на прощанье:
— Ты обязательно должен зайти, — проворковала Поппи.
И двери вагона закрылись.
Поднимаясь на эскалаторе, Флин никак не мог прийти в себя от удивления. Он допускал, конечно, что ее приглашение — не что иное, как проявление сентиментальности, но все же решил, что будет счастлив увидеться с ней еще раз, прежде чем расстаться на следующие шестнадцать лет. К его большому удовольствию, когда он составлял пресс-релиз на какой-то фильм, она позвонила сама.
— Поппи! Привет! — вздрогнув, воскликнул он. — Как тебе удалось меня разыскать?
— Проще простого, — победоносно заявила она. — Ты сам мне сказал, где работаешь. А разве существуют две кинокомпании с одинаковым названием?
Они обменялись номерами телефонов и адресами.
— На самом деле я только недавно переехал на новое место, — сказал он ей. — На прошлых выходных. Ты первая, кому я даю мой новый адрес.
— Ты делаешь мне честь, — смеясь, ответила она. — Пригласи меня на ужин, и я стану еще и первой, кто увидит твой новый дом.
— Ладно, — согласился Флин. — Как только мы обустроимся, я тебя позову.
Тем временем Поппи сказала, что незамедлительно отправит ему приглашение на свою вечеринку:
— Но ты должен пообещать мне, что придешь, — продолжила настаивать она.
— Даю слово, — откидываясь в своем кресле и улыбаясь, заверил ее он.
Какое великолепное начало состязания. Ему в жизни так недоставало радостных переживаний, а потому он предался фантазиям о том, к чему может привести эта встреча. В это время в его рабочую каморку заглянула Тиффани.
— Опять грезишь наяву, Флин?
— А? Ну да, тут со мной кое-что забавное произошло. Вот я и думаю об этом.
— Ну конечно. Не расскажешь?
Флин поведал ей о случайной встрече, а потом спросил:
— И что скажешь?
— Может это твой шанс — как знать? По-моему, она на тебя запала.
— Думаешь?
— Да, уверена. Ну, как бы то ни было, держи меня в курсе.
Тиффани нравилась Флину. Она совсем недавно приехала из Австралии, но уже успела стать его лучшим другом в отделе. Он и с остальными сотрудниками неплохо ладил, но все они казались ему немного нервными, особенно его начальница Мартина, у которой, как говорили, даже был собственный психотерапевт. У Тиффани не было приятеля, по крайней мере, Флин ни одного не видел. И они болтали друг с другом обо всем на свете: Флин рассказывал ей о своих друзьях и своих неудачах, а Тиффани делилась с ним своими радостями и проблемами.
Здорово было, наконец, оказаться в новом доме, а теперь, когда так неожиданно в его жизни появилась Поппи, дела, несомненно, должны были пойти в гору. У него было хорошее предчувствие — словно сама судьба играла на его стороне: новый дом, новая подружка; все оказалось так просто. Жить с сестрой было невыносимо. Сэм и ее дружок Уилл запросто согласились, чтобы Флин жил с ними, за что он, конечно, был им безумно благодарен. Но он все время чувствовал, что это был их дом, а он в нем — всего лишь гость. И вот теперь он вместе с Джессикой и Джорди — его старинными друзьями — переехал в отдельное жилище. Вот весело будет, как в старые добрые времена, когда они жили неподалеку друг от друга в маленьком городке и все свое время проводили друг с другом. На новом месте было намного лучше, чем в том доме, который он снимал, прежде чем переехать к сестре. Ему повезло: обычно жилье сдается на год, но когда Эдди решил жениться, все согласились съехать через шесть месяцев. Какое облегчение. Эдди Флину нравился, но вот его дружок Бома… он содрогнулся лишь от мысли о Боме. Отгоняя неприятные воспоминания, Флин начал набирать номер мобильного телефона Джорди.
Джорди был всего в каких-то четырех или пяти милях от дома, но знал: чтобы добраться домой, потребуется не меньше часа. Было почти четыре часа, и он никак не мог понять, почему именно в это время дня на автостраде № 4 такая ужасная пробка. И вот так все время. Какая досада. И какая бесполезная трата времени. Он начал путь в Манчестере, но на расстоянии тридцати миль до Бирмингема и тридцать миль после движение было очень плотным. Чтобы проехать эти шестьдесят миль, ему потребовалось три часа, а потому весь переезд занял шесть часов. Просто нелепо. От злости он крепко стиснул руль. В машине, что стояла за ним, мужчина в сером костюме начал клевать носом, как будто происходящее совершенно его не волновало.