Кольм сам сказал, что соблазнил жену викария и вдоволь попользовался ею.
О Боже, о Боже... он следил за Сарой от самого Берлина до Миэршема, вторгся в их жизнь, соблазнив родственницу Алекса. И все это время искал бумаги. И соблазнил Филиппу лишь потому, что она была доступна, созрела – а кто, как не он, способен удовлетворить желание женщины.
Бедная Филиппа. Сосуд для семени... а что, если это семя даст плоды? Что, если это уже случилось? Однако поведение Филиппы не располагало к сочувствию или жалости.
Франческа осторожно протянула ей руку, но Филиппа, гордо выпрямившись, отмахнулась от ее сочувствия.
– Значит, мы теперь одна большая счастливая семья, – с сарказмом заметила Филиппа. – Как мило. – Ей хотелось плакать. Но жена священника должна стойко выносить испытания.
В конце концов, Сара, Франческа, или как ее там, получит то, что хочет. А Филиппе придется довольствоваться ублюдком, рожденным от сбежавшего возлюбленного. Какая несправедливость!
– Пойдемте, миледи. Его светлость хотят, чтобы вы отдохнули. – Уоттен появился рядом с Франческой. Она не сводила глаз с Филиппы, пока поднималась в комнату для гостей, и сильно встревожилась. Филиппа казалась маленькой, несчастной, измученной. И никто не мог ей помочь.
– Агнес позаботится о вас, миледи. Можете принять ванну, если пожелаете. Ужин подавать вам в комнату? Только скажите – все будет исполнено.
Она предпочла ванну – горячую, освежающую ванну, с пышной пеной, чтобы смыть все свои грехи. И еду. И чистую ночную рубашку, в которой она могла бы свернуться калачиком на постели и забыться сном без сновидений.
– Меня не было всего пять дней, а Филиппа за это время стала похожа на гулящую девку. Что происходит, Маркус?
– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, – ответил Маркус, проведя рукой по волосам. – И твой странный дружок Аластэр все время крутится возле нее. Говорю тебе, Алекс, такая жизнь слишком скучна для Филиппы. Господи, и зачем только она вышла за меня замуж?
– Не знаю. Спроси об этом ее.
– Я не в силах с ней разговаривать.
– И со мной тоже, – холодно заявил Алекс. – Но у меня есть дела поважнее.
– Эта женщина... – начал, было, Маркус.
– Она не Сара Тэва.
– Да, кажется, ты уже говорил об этом. После всего, что ей пришлось пережить по твоей милости, ты заявляешь, что она выдавала себя за ту женщину.
– Я запугал ее. У нее не было выбора. А когда она приехала сюда, было уже поздно. Ее зовут Франческа Рэй, и я был бы признателен, если бы ты относился к ней менее враждебно, чем к Саре Тэва.
– Да, разумеется, разумеется. Мы все осознали свою ошибку. Остается лишь надеяться...
– Человек живет надеждой, – сказал Алекс, перебив его. – Иди, найди свою жену.
Алекс хотел остаться один и поразмышлять, где искать Кольма.
Кольм почти был в его руках. Такая возможность выпадает раз в жизни – поймать человека, задумавшего создать новый мир. Кольм из тех, у кого никогда не иссякнет жажда власти. И его надо уничтожить. Другого не дано.
Но Алекс не хотел совершать еще одно убийство. Хватит и того, что он застрелил обеих тетушек Франчески. Это из-за него ей пришлось пройти все круги ада.
Но он никак не мог забыть танцующую Франческу. Ее изящество, ее грацию. Ее обнаженное тело.
– Эта сучка должна нам семьдесят пять фунтов, – заявила Джудит, появившись на пороге.
– Они сгорели. Входи, мама, будь как дома.
– Неужели это правда, Алекс? Неужели она действительно не та экзотическая штучка?
– Да, мама, правда.
– А ты не пытаешься ввести меня в заблуждение?
– Нет.
– И, однако же, она танцевала.
– Я угрожал ей. Шантажировал ее. Я заставил ее, – без обиняков заявил Алекс.
– Нет, я совершенно не понимаю молодых. Не понимаю тебя. Почему ты никак не остепенишься? Не создашь семью?
– Возможно, я это сделаю, мама.
Джудит покачнулась.
– Не с этой?..
– Да поможет мне Бог, но она может и не согласиться. – Джудит простонала:
– С этим созданием.
– Подумай над этой идеей, мама, может, и привыкнешь к ней.
– Никогда.
– Спокойной ночи, мама.
– Никогда. – Голос Джудит затих в коридоре. Никогда – это непостижимо долго. Что, если они никогда не поймают Кольма?
Алекс откинулся в кресле и закрыл глаза. Внезапно он почувствовал страшную усталость. Он многие годы гонялся за Кольмом, расследуя каждый намек на его преступную деятельность, но ни разу не слышал о тетках в Брейдвуде и их племяннице.
Как умело Кольм держал все в секрете! Сбил всех со следа, прибегнув к отвлекающей тактике, играя одновременно роль шпиона.
Он использовал все, что мог, в своих целях. Распоряжался Франческой по своему усмотрению, чтобы не путалась под ногами.
Одержимый манией величия в своем стремлении к власти, он манипулировал всеми, кто попадался ему на пути. Какой же мощный заряд он должен был получить от двух самых безобидных на вид старых дев! Они, должно быть, с первого взгляда приняли Кольма за Бога. И, судя по книгам в библиотеке, их идеи зародились именно там.
Какой же ум и какая железная воля потребовались, чтобы осуществить подобное? Кто все планировал, кто подбирал женщин, кто убеждал их, что соитие с Кольмом станет для них земным раем?
Это было настолько непостижимо, что в голове не укладывалось.
И, тем не менее, это существовало.
А теперь закончилось – Брейдвуд сгорел, и от роскошной комнаты для спаривания остался лишь пепел.
Но это не означало, что Кольм не начнет все сначала.
Ферма для размножения, сказала Ида. Где женщины были готовы принять Кольма, зачать от него и что? Взять ребенка?
Это не колония, сказала Ида. Это ферма для размножения.
Что означало... что означало, что он был на верном пути.
И мог находиться где угодно.
Но задолго до всех событий Кольм уже знал, что Сара приедет в Сомерсет. Это была единственная возможность – отправить ее с помощью Алекса в Англию. Приехав в Берлин, Алекс понял, что именно на это Кольм и рассчитывал.
Следовательно, логично предположить, что новый мир Кольма может существовать... прямо у него под носом.
Эта мысль приводила в ужас. Не исключено, что где-то в Сомерсете живут пособники Кольма и что Алекс подобрался к ним совсем близко с помощью Сары. Он нутром чувствовал это.
И чувствовал, что Кольм сейчас где-то рядом и вместе со своими сообщниками скрывается у кого-то из друзей.
В развалинах Брейдвуда плакал ребенок, а его мать бродила среди руин в поисках отца малыша. Но никто ее не ждал, и через некоторое время она ушла. А потом следующая, и еще одна, пока все они не исчезли...
Франческа внезапно проснулась, стараясь освободиться от оков сна. Такие вещие сны; она всем сердцем сочувствовала этим печальным, одиноким женщинам, бродящим среди руин...
Призывая самца...
Ей казалось, что Кольм преследует ее, протягивает к ней руки, касается ее тела...
Даже думать об этом страшно. Она надела халат и комнатные туфли и спустилась вниз.
Везде горел свет, как будто он мог рассеять ночные страхи.
Франческа знала, что никто не следит за ней, но все равно не чувствовала себя свободной.
Она увидела свет в библиотеке и остановилась в дверях, рассматривая Алекса, который не заметил ее.
Он сидел за столом, обхватив голову руками; без колебаний уничтожив раковую опухоль, он теперь испытывал угрызения совести. В то же время он готов был на все, только бы достичь своей цели.
Не так уж сильно он отличается от Кольма, подумала Франческа. Да и от нее тоже.
Он казался вконец измотанным. Плечи его поникли, все тело обмякло.
И Франческе вдруг стало жаль его. Впервые она не воспринимала его как врага, от которого надо спасать Кольма.
Как же нелепы оказались ее опасения!
Она в изнеможении прислонилась к двери. Ей тут спокойно, ее не подстерегает опасность. Можно, стоя одной ногой за порогом, второй шагнуть в комнату, словно балансируя между миром, который она покинула, и миром Алекса.