— Любую проверяющую комиссию, Андрей, на месте воспринимают как своих личных врагов и как единую команду. А мы с тобой приедем к ним чужими, случайно и наобум назначенными людьми. Сделаем вид, что мы «не контачим» и испытываем друг к другу антипатию. А раздрай в рядах врагов всегда плюс для противника. Посмотрим, к кому первому потянутся мздоимцы… — хитро улыбнувшись, подмигнула мне следачка. — Кстати, комиссий из двух человек не бывает. Проси у Ващука ещё одного. Возьми из своих оперов кого-нибудь.
Я согласился с Виолеттой и позвонил нашему генералу:
— Товарищ генерал, разрешите с собой одного опера взять. Мало ли… Подстраховка нужна будет в любом случае.
— Не возражаю, бери одного. Теперь о подстраховке. Завтра перед отъездом дам тебе контакт в Кремневе. Он о тебе будет в курсе. Это, скажем так, «на всякий боевой».
Я решил взять с собой капитана Зимина. Для него это будет первое задание, а для меня возможность оценить его оперские качества. Позвонил своим по внутреннему и услышал:
— Капитан Зимин, слушаю.
— Зайди, Зима.
Виолетте Зимин понравился. Она вообще любила таких… крепеньких, лобастых, сообразительных. Недаром ходили слухи, что группа захвата СОБРа… в полном составе платит ей алименты. Так как до сих пор не знают, кто отец её старшего сына, а сдавать анализ ДНК на отцовство считают не по-товарищески. Шутка!
Было принято решение Зимина отправить в Кремнев на следующий день после нашего отъезда. Поселиться он должен будет в той же гостинице, но, насколько это возможно долго, держать в тайне свою связь с проверяющими из Главка.
Домой я приехал пораньше. Впереди меня ожидал тяжёлый разговор с беременной невестой, с нетерпением ждущей дня бракосочетания, и Женькой, мечтающей о танцах и салюте. На удивление, Женька сама бегала по квартире в компании своих друзей.
— Мама с Фирочкой Самойловной к портнихе пошли платье на второй день свадьбы мерить, а меня на хозяйстве оставили, — улыбнулась всеми, что были, зубами Женька, показывая на крутящихся под ногами кота и собаку.
«Казнь откладывается, но не отменяется», — подумал я, раздеваясь.
— О, пап, а хочешь, я тебе один секрет покажу? — заговорщицким тоном спросила меня Женька и, взяв за руку, повела в спальню.
Там она сдвинула створку двери большого купейного шкафа и, ткнув пальчиком в непрозрачный целлофановый чехол, попросила:
— Сними, пожалуйста, я не достану.
Я послушно снял то, что меня просили, и положил на кровать. Женька аккуратно расстегнула молнию и восторженно заголосила, во весь рот, улыбаясь дырочками от недостающих зубов:
— Смотри! Смотри, какая красота!
Честно говоря, на вешалке было трудно себе представить всё великолепие этого шедевра портняжного искусства, но даже подполковник полиции смог понять, что перед ним свадебное платье. Нежно-голубое, переходящее в бирюзовое, воздушное, с огромным переливающимся шлейфом… и стразики, стразики, стразики…
— Жень… — зачарованно пролопотал я.
— А… — не отводя от платья заворожённого взгляда, ответил ребёнок, оцепенев от восторга.
— А ты в курсе, что жениху нельзя перед свадьбой показывать свадебное платье? Примета плохая.
— Какой же ты жених, Чапаев? Ты уже мой папа, — без доли сомнения ответила Женька, для полного успокоения взяв меня обеими ручками за руку.
Щёлкнул замок входной двери, и Тимошка с громким радостным лаем бросился встречать хозяйку.
— Атас! — громко шепнул я, судорожно помогая Женьке застёгивать молнию на чехле платья.
— Ух ты! — раздалось из прихожей. Видно, были замечены мои туфли и ветровка.
Мы с дочкой быстро переметнулись на кухню. Я открыл холодильник и, нахмурив брови, начал глубокомысленно изучать его недра. А Женька взяла альбом с раскрасками и, высунув язык, начала раскрашивать обезьяну в зелёный цвет. Наша слегка «кругленькая» мама, улыбаясь, подошла ко мне, поцеловала и как бы между прочим сказала Женьке:
— Жень, а обезьяны зелёными не бывают.
— А вот и бывают, — ещё сильнее нажимая на карандаш, сказала художница, — это зелёная макака.
— Ксюш, а я в командировку уезжаю, — прячась за дверку холодильника, негромко произнёс подполковник полиции.
— Зелёных макак не бывает в природе, а вот зелёные мартышки есть. Правда, не такие зелёные, как у тебя. Что, уже в понедельник? — выставляя из сумки на стол пакеты с молоком и кефиром, спросила Ксюша, пока ничего не подозревая.
— Нет… — напрягшись, ответил я, откусывая жопку привядшего огурца. — Завтра.
— Понятно, — как-то спокойно и буднично ответила моя гражданская жена на шестом месяце беременности и вышла из кухни.