— Да пошёл ты! Рычит она мне тут! — услышали мы через открытую дверь номера раздражённый женский голос. — Где все, сержант?
— У-аф, у-аф!!! — глубоко утробно прозвучал грозный голос служебного пса.
— А-а-а! Б… Уберите эту суку! — донёсся знакомый бывалым операм этот такой неприятный, срывающийся на визг женский фальцет.
— Фу, Степан! Это не сука, это кобель, товарищ подполковник юстиции, — услышали мы обиженный голос прапорщика Сомовой.
— Петрович, ты что, Виолетту вызвал? — обратился я к Воронину за объяснениями, предвкушая все «прелести» общения с особо важной «важнячкой».
— Ага… сейчас. Кто меня спрашивал? Генерал приказал! Тебя и её… ёб… Виолетта Юрьна, мы здесь, заходите, пожалуйста, — повысил голос полковник, поправляя бабочку.
В номер без стука и приветствия, зато в традиционно хреновом настроении вошла она… старший следователь по особо важным делам Следственного комитета РФ в городе Москве подполковник юстиции Корниенко Виолетта Юрьевна. Длинный серый плащ на ней был расстёгнут, и четыре блестящие пуговицы мундира послужили безусловным пропуском для сержанта ППС. На работу она приезжала одетая только по форме. Кстати, все сотрудники МВД, так или иначе связанные с московским Следкомом, знали, что мундир у подполковника юстиции Корниенко застёгивался только на две… средние пуговицы. А молния на юбке сзади дублировалась металлическим крючком и дополнительной пуговицей. Нет, она не была толстой. Просто строение организма у Виолетты Юрьевны было особое.
— Ба! На работу как на праздник? — с удивлением осматривая смокинг Воронина, решила поиздеваться следователь Корниенко. — Воронин, а ты умеешь произвести впечатление на незамужнюю женщину. А я вам судмедэксперта правильного привезла. Вам же правильный нужен… Да, Воронин? Наташенька, проходи… тебя клиент заждался. Остыл поди, нас ожидаючи…
В комнату вошла небольшого роста худенькая женщина лет под сорок, с небольшим чемоданчиком в руках. Большие очки с толстыми диоптриями совсем не портили её чистого открытого, свободного от косметики лица. Кивнув нам с Ворониным, она молча прошла в спальную комнату номера. «Важнячка» покрутила в руках вещички Жидкова, упаковала в целлофан предметы, имеющие отношение к убитому, и произнесла:
— Я так понимаю, господа сыщики, нас тут всех собрали не просто так. Чапаев, обеспечь, пожалуйста, максимальную конфиденциальность. Всех свидетелей и членов следственной группы предупредить об ответственности. Лично — Чапаев. Ну, а теперь, как говорится, к столу!
Мы с Ворониным остались у входа в спальню, а Корниенко решительно зашла и остановилась, подбоченясь, у кровати с окровавленным телом, изучая детали с высоты своего роста. Так она простояла минуту, потом как бы про себя сказала:
— Значит, кобель… а на первый взгляд не скажешь. На призывника-дистрофика похож. Субтильный какой-то. Честно говоря, думала, что он — сучка.
— Ты о чём, Виола? — спросил Воронин.
— Да так… о своём, о девичьем. Наташенька, а что у него во рту? Позволь узнать, — спросила она у судмедэксперта, раскладывающей свои блестящие нержавеющие инструменты на прикроватной тумбочке.
Наташа медленно и аккуратно потянула на себя окровавленную голубую простынь и, поправив очки, тихо сказала:
— Виолетта Юрьевна, судя по тому, что у молодого человека отсутствует собственно половой орган, во рту он его и держит. Иными словами, во рту трупа его член.
— О как! Гурман, — не к месту хмыкнула следачка. — Полагаю, убийца этим самым членом и написал вот это словечко. Ты смотри, какая ревнивая сучка!
Мы с Ворониным молча стояли и с интересом наблюдали, как следователь по особо важным делам, не стесняясь в выражениях, издевается над бедолагой без мужского достоинства. Увидев наши кривые рожи, Корниенко махнула рукой на выход. Увидев в коридоре участкового и администратора гостиницы с ключами от номеров, Виолетта Юрьевна попросила открыть нам любой свободный номер рядом с местом преступления. Проходя мимо Степана и Сомовой, я не удержался и погладил Блэковича по его лобастой башке. Стёпа наклонил набок голову, ляпнул пару раз языком и сказал басом:
— У-у-а!
А Сомова улыбнулась и тихо спросила:
— Товарищ подполковник, сухарик хотите?
Мы вошли в совершенно пустой номер, и Корниенко, закрыв дверь на ключ, предложила сесть.
— Как говорится, буду краток, но… не обещаю. Пока смотрю на вас, пинкертоны, и понимаю, что ни хрена вы, мужики, не рубите фишку, как говорит мой младший, — грустно улыбнувшись, начала «важнячка».