— Что ж ты, Макс? Подождать не мог? — широко улыбнулась следачка, испепеляя взглядом нетерпеливого частного предпринимателя Максима Анатольевича Стелькина.
— Вы обещали… — отвернувшись в сторону, промямлил Стелькин.
— Обещала… обещала… И всё, что ли? Как тебя, милочка?
— Маша…
— Машенька… прелесть какая. Правда, Чапаев?
— А я ещё слышала, как официант уходил. У него тележка эта… что-то там с колёсиком. Тарахтит, как ткацкий станок. Я, кстати, на «Большевичке» работаю. Макс на балкон покурить вышел, а я в ванную побежала. И тут слышу… щёлк, щёлк… замок двери напротив. А потом тресь-тресь-тресь… тележка с поломанным колёсиком.
— Это он ещё раз пришёл или уезжал? — спросил я, поглядывая на Виолу.
— Это он уходил из двадцать восьмого, — ответила Маша. — Точно уходил. Телега скрипела в сторону лестницы. Так он больше и не приходил.
— И сколько он в номере в этом, получается, был? — как бы про себя спросила следачка.
— Ну я не знаю… Пока Макс в душе… потом мы это… Но, правда, сегодня Макс как-то быстро… — закатывая глаза, вслух вспоминала Маша. — Потом мы немного поругались, и Макс пошёл курить, а я в туалет… Минут двадцать, двадцать пять точно!
В дверь номера настойчиво постучали. Я выглянул… Передо мной стояла судмедэксперт Наташа. Поправив очки, она, скромно опустив глазки, негромко попросила:
— Извините, передайте, пожалуйста, Виолетте Юрьевне, что мы свою работу закончили и труповозка приехала. Тело отдавать?
Услышав её, важнячка крикнула:
— Наташка! Никому ничего не отдавать, пусть лежит себе. Кому мальчик мешает? И эти пусть ждут. Официанта привезли?
— Привезли. У администратора в кабинете сидит, — ответил участковый Шатров из-за двери.
— Ну и какого хрена молчите, партизаны? — возмутилась Корниенко. — Значит, так! Вот тебе, девочка Маша, бланк, ручка… сиди, пиши всё, что мне сейчас наговорила. С подробностями и время везде указывай.
— Ну, вы же обещали! — возмутился кавалер.
— Обещала. Обещала, Чапаев? Так и быть, про интим не пиши, а остальное всё сюда! — настойчиво постучав красным ноготком по бланку, сказала следователь. — Оба пишем! Обещала я им… Шатров, не отпускать этих… и присматривай, чтоб не шептались. И крикни «пепсам», пусть официанта нежно так прямо сюда ведут. В двадцать восьмой…
Мы с Виолеттой Юрьевной зашли в гостиную номера «люкс» и сели в глубокие кожаные кресла у круглого журнального столика. Вошёл старший сержант и положил перед нами паспорт задержанного. Я взял в руки документ, раскрыл его на первой странице и прочитал вслух:
— Кривошеев Вячеслав Иннокентьевич.
— Это я… — тихо сказал вошедший в номер худенький невысокий парень с длинными вьющимися светлыми волосами. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, Вячеслав. Вам объяснили, для чего, собственно, вас привезли? — спокойным, я бы даже сказал вкрадчивым, голосом задала вопрос следователь.
— Да. У нас в этом номере человека убили. А я сюда заказ из ресторана привозил. А когда пришёл, чтобы посуду забрать и рассчитаться, то увидел… короче, зверски его кто-то убил, — глядя в глаза Виолетте Юрьевне, без запинки выдал Кривошеев. — Я тут же всё администратору рассказал, а она в органы позвонила.
— Про органы ты всё правильно… Кривошеев, а расскажи нам всё с самого начала. Кто передал заказ? Кто тебя послал в двадцать восьмой? О чём вы говорили с убитым? Когда пришёл за посудой? Что увидел? — перечислил вопросы я, стараясь подстроиться под индивидуальный стиль допроса следователя Корниенко.
— И, Слава… не торопитесь, — полуприкрыв глаза, попросила Виола, расслабленно вытянув ноги.
— Да ничего такого… — начал вещать Кривошеев. — Поступил заказ из «люкса». Две бутылки шампанского французского, корзину с фруктами, два чизкейка и мороженое.
— А мороженого сколько и какое? — облизнув губы, поинтересовалась Виолетта Юрьевна, не открывая глаз.
— Два… ванильное и фисташковое, — ответил Слава.
— Ванильное и фисташковое, — в полудрёме тихо прошептала Корниенко.
— Ну, вот… Я привёз всё это в номер и поставил вот на этот столик. Предупредил клиента, что ресторан у нас работает до двадцати трёх. Он сказал, типа, ну тогда в двадцать три и расчёт получишь, и посуду заберёшь. Я сказал, что ладно, мол, и ушёл, — замолчал вдруг Вячеслав.
— Ну? А дальше что? — сонно поёжившись, спросила следователь.
— Дальше? Дальше я в двадцать три поднимаюсь, стучу в дверь, а мне никто не открывает. Стучу ещё раз… потом на ручку нажал, а дверь незапертой оказалась. Ну, я тележку в номер загнал и хотел со стола убирать, но потом думаю: пусть клиент сначала рассчитается. Кричу, а мне никто не отвечает…