— Брось! — вспыхнул Лешка. — Ты откуда знаешь?
— Вот что, — сказал Роберт все так же тихо. — Садись-ка сюда. — Он кивнул на парту возле окна. — Здесь свободное место.
— Хорошо, — послушно отозвался Лешка.
Не глядя на Зденека, словно боясь коснуться его ненароком, он собрал свои тетради и быстро пересел на другую парту.
13
Как ни странно, а ГЕМ не сказал тогда больше ни слова Роберту. Он не вызвал его к директору, как грозился, и, хотя мы ждали каждый день, что Роберта вызовут, его так и не позвали. И ГЕМ молчал, словно воды в рот набрал.
— Испугался, — решил Лешка. — Понял, что неправ, и молчит.
Может быть, так оно и было.
Зато Зденек в тот же вечер объяснился с Валей. Он попросил меня вызвать ее на улицу из дому.
Был дождливый вечер, с Москвы-реки нескончаемо дул ветер. Валя вышла вместе со мной на улицу. Зденек подошел к ней.
— Мне надо поговорить с тобой, — сказал он.
— Нам не о чем говорить, — сказала Валя.
— Я тебя очень прошу, — сказал Зденек.
— Вы говорите, — вмешалась я, — а мне пора домой.
Но Валя не дала мне уйти.
— Если ты уйдешь, я тоже уйду.
Зденек махнул рукой.
— Оставайся, Катя, чего там…
Он несмело тронул Валю за рукав пальто.
— Прости меня, — через силу произнес он. — Я очень виноват перед тобой…
Она молчала. И я молчала тоже.
Зденек вздохнул и продолжал:
— Лилька увидела у меня твое письмо и выпросила, понимаешь, пристала, как репей, а я, понимаешь…
Валя спросила тихо:
— Все?
— Нет, — торопливо ответил Зденек. — Нет, не все. Я ее ненавижу, эту Лильку, честное слово, она провокатор, я ее знать больше не хочу!
Валины глаза блеснули.
— Врешь! — сказала она недоверчиво. — Видала я таких вот. И вообще я тебе не верю!
Но он знал, что она не видала «таких вот», что она больше всего на свете хочет верить ему, и он говорил, говорил, на чем свет стоит поносил Лилю и обещал никогда в жизни, никогда-никогда не говорить с ней ни слова.
И, конечно, Валя поверила ему. Поверила и простила.
Она снова стала улыбаться всему и всем. В порыве великодушия она, придя в школу, даже заговорила с Лилей, но Лиля отвернулась от нее.
А спустя день или два Зденек вновь помирился с Лилей и опять как привязанный ходил за нею, не видя и не слыша никого другого.
Не знаю, как бы сложились их отношения в дальнейшем, если бы Лиля не уехала. Ее отец, военнослужащий, получил назначение в Киев, и Лиля уехала вместе с ним.
Зденек ходил словно в воду опущенный. Все тетради и учебники его были испещрены инициалами «Л. О.». Каждый день он писал ей длиннющие послания и то и дело приставал к почтальону Тимофею Тимофеичу, нет ли ему писем.
Лиля, однако, не баловала его письмами. Потом и он стал писать ей все реже. И в конце концов переписка их так и погасла.
14
Мы все разъехались на лето, а Роберт оставался в Москве.
— Неужели ты никуда не поедешь? — спрашивали мы.
— Нет, — отвечал он. — Мне хорошо дома.
Он не сказал о том, что у тетки попросту не было денег отправить его куда-либо на лето. Она часто болела, и они едва-едва сводили концы с концами.
Правда, мать звала его к себе на дачу. Но он упорно отказывался. Ведь мать приглашала только его, а он не хотел надолго оставлять тетку одну.
Тайком от тетки он ходил на станцию Москва-третья, грузил там ящики с огурцами, черешней, яблоками.
Он ходил изо дня в день и однажды несказанно удивил тетку, отдав ей первые заработанные им деньги.
Как-то вечером, возвращаясь домой, он подобрал на улице щенка и принес его домой.
Щенок был препотешный, черный, лохматый, с белыми бровями и белым пушистым хвостом. Роберт назвал его Егоркой и оставил у себя.
Егорка рос не по дням, а по часам. К тому времени, когда мы вернулись в город, это был уже довольно большой пес, игривый и веселый, с удивительно общительным, компанейским характером. Он приветливо бросался к каждому, кто бы ни позвал его, но, само собой, больше всех любил своего хозяина. Стоило Роберту только свистнуть ему, и Егорка, визжа от восторга, уже летел навстречу со всех своих четырех лап.
Однажды наш старый почтальон Тимофей Тимофеич принес тетке Роберта какое-то письмо.
День был жаркий, и тетка позвала Тимофея Тимофеича в дом отведать свежего кваса. Старик был большой любитель кваса и охотно отозвался на приглашение, оставив свою сумку на скамейке в палисаднике.
Он сидел за столом вместе с теткой и Робертом, блаженно попивая квас, и рассказывал о том, какой некогда выделывали квас и что нынешний перед тогдашним не идет ни в какое сравнение.