Постепенно я немного успокоился. Злость никуда не делась, страх и отчаяние лежали на душе (которая, как я теперь знал, - понятие самое что на ни есть материалистичное) всё тем же тяжёлым грузом, но я хотя бы снова стал воспринимать окружающую действительность. В моём безвыходном положении мне не хотелось даже задумываться над вопросом: «Что теперь делать?», а сосредоточиться на простом: «Где же я всё-таки нахожусь?».
В который раз я поднялся на ноги, бросил ещё один тоскливый взгляд на свои молодые руки, а затем, не став таращиться в сжирающую облачный остров пустоту, осмотрелся по сторонам.
И, разумеется, увидел её. Не представляю, как я её не заметил раньше, как умудрился не заметить. Исполинская многокилометровая фигура вздымалась в небеса, нависая надо всем здешним мирком. Но стоило сфокусироваться на ней внимательно, как рост становился высоким, но в обычных человеческих пределах. Пространство и перспектива здешнего места вытворяли непостижимые трюки с восприятием. Я несколько раз переводил взгляд, но момент, когда стоящая на холме женщина становилась огромной и устрашающей, уловить так и не смог.
Богиня стояла на облачном холме, являвшимся самой высокой точкой острова, и занималась тем же, чем и я несколькими минутами ранее. Нет, разумеется, она не валялась на «земле» и не заходилась в истерических рыданиях. Она просто стояла и смотрела в ту самую подступающую пустоту. Её поза была столь величественной, а отдалённая маленькая (и, одновременно, гигантская) фигура - столь внушительной, что слово «смотрела» решительно не подходило. Вместо него хотелось употребить архаичное «созерцала».
Богиня пока что не заметила моего присутствия, ну а возможно, просто деликатно давала мне собраться с мыслями. И полученное время я потратил с толком. На созерцание. Созерцание самой прекрасной и совершенной женщины, которую я видел в жизни. И странные оптические феномены этого места позволяли это сделать в мельчайших деталях.
Во-первых, богиня являлась эльфийкой. И уж кто-кто, а я точно знаю, о чём говорю. Я провёл достаточно кампаний, раскинул достаточно кубов и водил партии по достаточному количеству модулей, чтобы с уверенностью считать себя докой в этих вопросах. Стройное тело, ни капли не кажущееся хрупким, наоборот, крепкое и спортивное. Тонкая гибкая талия. Высокая крупная грудь, которая у женщины ниже ростом показалась бы излишне большой. Смуглая кожа цвета кофе с молоком. И длинные развевающиеся белые волосы, мерцающие серебристыми искорками.
Если бы во время расписывания очередного модуля я бы выдал друзьям это описание, мне бы резонно возразили: «А с чего, Ули, ты решил, что это эльфийка? Нет, разумеется она не гном, дварф или халфлинг, но твоё описание подходит и человеку!». А я бы не мене резонно ответил: «Уши! У неё эльфийские уши!». Длинные заострённые ушки, выглядывающие из копны серебристых волос, были самыми что на ни есть эльфийскими!
Кое-какие детали, разумеется, выбивались из образа фэнтезийной эльфийки. Широкие распахнутые крылья, словно состоящие из серебристого, в цвет её волос, тумана, струились и переливались у неё за спиной. Странный символ – закрытый глаз и распростёртое крыло – завис у неё над головой, и я каким-то странным образом знал, что он является её неотъемлемой частью, что этот символ и есть она, а она – и есть этот символ. Непостижимым образом платье из плотного тумана теперь казалось самой нормальной, нестранной деталью её облика. Одна из её изящных рук держала пышный белый цветок на длинном стебле, а вторая - пушистое перо. И одновременно с этим её руки были пусты, она стояла, расслабленно опустив раскрытые ладони.
Я в очередной раз поймал себя на том, что не «созерцаю», а бесстыдно пялюсь, словно какая-то деревенщина на посетившую его глушь театральную приму. И, странным образом, несмотря на всю привлекательность богини, на её прекрасное лицо и восхитительное чувственное тело, я не испытывал никакого сексуального влечения. Возможно, несмотря на самосознание, вернувшееся на сорок лет назад, я всё равно оставался восьмидесятилетним стариком. Ну а может дело в том, что богиня была столь совершенна, что воспринималась не женщиной, а… ха-ха, богиней.
Словно почувствовав мой пристальный взгляд, она повернулась. Я в мельчайших подробностях увидел её такое знакомое и такое красивое лицо, растворился в сиянии её бездонных оранжевых глаз. Чувственные губы раскрылись и с них слетели слова языка, который я не знал, но почему-то прекрасно понимал.
- Кто здесь? Ты?! Подойди!
***
После недавнего приступа самобичевания, осознания факта, что я – совсем не я, а послушная собачка у ног всемогущего социопата, никаких желаний исполнять чьи-то приказы я не испытывал. Но её глубокий грудной голос, отдающийся в этой реальности странным эхом, похожим звон практически неслышимых колокольчиков, звучал удивлённо и даже умоляюще. К тому же артачиться здесь, в месте, о котором не имею никакого представления, было бы откровенно глупо.
Поэтому я кивнул и решительно двинулся к ней навстречу. Не мешкая, но и не торопясь – пытаясь сохранить ту толику достоинства, которой был лишён за десятилетия рабства. Под ногами упруго пружинили облака, придавая этому короткому путешествию непередаваемые ощущения: словно шагаешь по водяному матрацу.
Странная оптика этого места снова играла с глазами дурные шутки. Чем ближе я приближался к богине, тем более нормальной она казалась. И когда расстояние между нами сократилось до нескольких шагов, я остановился.
Повисла неловкая пауза, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не кашлянуть в кулак или не прочистить горло. А ещё больше усилий я прикладывал, чтобы не пожирать её глазами, в особенности не пялиться на её эльфийские уши.
- Здравствуй! – наконец, нарушила тишину богиня.
- Здравствуйте! – смущённо ответил я.
Её красота отвлекала и сбивала с мыслей. А вот какого-то пиетета, мол, «я простой человек, а она – божество», я почему-то не чувствовал. Не после всех этих лет технического обслуживания алтаря и регламентных проверок.
- Не ожидала тебя здесь увидеть. Не думала, что у меня получится.
Услышав её слова, я наконец-то пришёл в себя. Похоже, у меня появилась возможность получить ответы на вопросы, которые безустанно крутились в моей голове.
- Получится? Кто вы? Где я? Почему я здесь? Где это «здесь»? Почему я снова стал собой?
Богиня грустно улыбнулась, провела рукой, и туман этого места поплыл, сформировав два глубоких удобных кресла. В одно из кресел она грациозно опустилось. Уловив неприкрытый намёк, я рухнул в соседнее. Богиня молчала. Чтобы собраться с мыслями, я снова перевёл взгляд вдаль и едва не подпрыгнул. Богиня снова возвышалась над горизонтом, над её головой парил символ, а руки держали цветок и перо. У меня появилось ощущение, что схожу с ума, поэтому я просто закрыл глаза.
- Когда-то меня называли Хозяйкой Сновидений, - раздался журчащий голос богини. – Ночным Проводником, Владычицей Грёз. Когда-то я была божеством мира, о котором ты никогда и не слышал, а возможно, и не услышишь. Теперь же… Теперь ты видишь, кем я стала. И это место – жалкие остатки моего Царства. И с каждым днём они становятся всё меньше и меньше.
Я вновь открыл глаза, стараясь на этот раз удержать на ней взгляд. Даже если она подумает, что я на неё бесстыдно пялюсь, будет лучше этого сумасшествия с размерами и перспективой.
- Моё имя Ульрих, - представился я, сдерживаясь, чтобы снова не засыпать её вопросами. – И нет, не знаю, кем вы стали. И не знаю, кем теперь являюсь я.
Она грустно улыбнулась.
- Когда я ещё являлась почитаемым божеством, когда мои святилища ставили даже в отдалённых лесных селениях, моё имя было Ирулин. Теперь же оно значит совсем мало. Ну а вскоре и перестанет что-то значить совсем.