- То есть… - всхлипывая, спросил он, - То есть, я вам в тягость? То есть, вам было бы лучше без меня?
- Ну-ну, не переоценивай свою значимость. «В тягость» - слишком сильное выражение. Но ухватил ты всё верно – без тебя действительно было бы лучше.
Нриз зашёлся в новом приступе рыданий.
- Ладно, меня разговор утомил. Убирайся, - бросил Хозяин. – Только не вздумай устроить какую-то глупость. Ну, по крайней мере, пока я ещё здесь.
Нриз вскочил на ноги, развернулся и выбежал со склада. Из-за застилающих глаза слёз, он не видел, куда идёт, но безупречная память не подвела – вскоре он оказался в своей комнате, где тяжело рухнул на кровать, чтобы заплакать по-настоящему.
***
Я боялся Эгора, боялся, что он воспрепятствует моему плану, станет непреодолимым препятствием, неосторожным словом разрушит долгие месяцы подготовки. Как оказалось, мне следовало опасаться отнюдь не этого. Следовало не просто бояться, а приходить в ужас от мысли, что он начнёт мне помогать.
Семена, которые я сеял всё это время, дали обильные всходы. Нриза обуревали неуверенность, страхи и сомнения. Он прекрасно осознал ту мысль, что я пытался ему донести и даже начал приходить к правильным выводам.
Но стоило ауф Каапо вернуться в Цитадель, как Нриз тут же побежал к нему, чтобы развеять свои страхи. Он задал Эгору вопросы, ответы на которые могли окончательно похоронить мои планы. Стоило тому проявить немного такта, продемонстрировать жалость или сострадание, утешить и ободрить – всё было бы закончено. Нриз решил бы, что он нужен и ценен, что от него что-то зависит, возможно, что его даже любят.
Но мы же говорим об Галадийре Эгоре Рундриге ауф Каапо, главном кандидате на звание «герр Главный Ублюдочный Социопат Вселенной». Как обычно, он не стал кривить душой перед Нризом, не стал приукрашать и смягчать слова. Эгор вывалил на Нриза всё, что думает – причём, небрежно, между делом. При этом у него получилось даже лучше, чем если бы он решил Нриза намеренно растоптать и уничтожить. Равнодушие и правда вместе оказались страшным оружием. Уничтоженный Нриз решил свести счёты с жизнью и только прямой приказ ублюдка не позволил ему сделать это немедленно.
Я понимал, что его, а значит и моя жизнь висит на волоске. Понимал, что стоит Эгору убраться по делам, как жизнь Нриза перестанет стоить и пфенниг, что он убьёт себя быстро и эффективно, задумываясь лишь о том, чтобы оставить как можно меньше следов, чтобы не огорчать своего Хозяина видом мёртвой разлагающейся туши.
Мне повезло. Нриз примчался в свою комнату, завалился на кровать и зашёлся в рыданиях. И компанию ему составляли лишь Тааг-18, статуи двух зелёных толстяков и одного осла. А потом он окончательно обессилел и забылся, заснув тяжёлым тревожным сном.
Впервые в жизни я почувствовал, что значит быть настоящим священником благословенной госпожи. Что значит занимать своё место, делать то, что должен, к чему лежит душа. Мне хотелось спасти Нриза. Не из какой-то выгоды, не из-за того, что это соответствовало моим планам, а его смерть стала бы концом и для меня. Мне просто стало его жалко – ведь как сильно я бы его ни ненавидел, как бы сильно меня он не раздражал, а порой и вовсе бесил, такого обращения не заслуживал даже он. Я прильнул к благодати госпожи, пропуская её сквозь суть своей души, чувствуя, как она пульсирует в такт биению моего сердца. Я отдал самого себя, не думая о выгоде и не строя планов, испытывая лишь одно желание – удержать, не дать сорваться, спасти. Я почувствовал руки Ирулин, сжимающие мои ладони, её крылья, струящиеся из-за моей спины, ощутил, как её тело погружается в меня, наполняя всю мою суть. Над моей головой возник Символ богини – закрытое око и распахнутое крыло, а в руках материализовались Атрибуты – цветок каралии и перо ночного странника. Реальность сна стала подчиняться моим мимолётным желаниям, была мягкой и пластичной, словно облака, но нерушимой и надёжной, словно адамантит.
Я не знал, что видит Нриз – мне не требовалось манипулировать и подстраивать, а хотелось лишь успокоить и спасти. Нет, разумеется, я мог заглянуть в его сон, изменить его и направить. Но мне не хотелось. Мне достаточно было знать, что Нриз ощущает светлые и радостные моменты, всё самое чистое и дорогое, что было или может быть в его жизни. К тому же, всё самое радостное его изувеченный разум связывал с главным мучителем, а значит, ничего хорошего в этих снах я бы не увидел.
Моя душа пела от переполнявшей её силы, чистый яркий свет струился сквозь тело, чувства обострились до сверхчеловеческих пределов. Я чувствовал, как под воздействием этой силы улетучивается вся грязь и скверна, как я снова становлюсь не просто собой, а тем, кем мечтал быть, о ком мечтал мечтать. Ощущение края пропасти окончательно ушло, сменившись ощущением единства и гармонии. Я окончательно осознал, что никогда и ни за что не хочу извращать Право госпожи, даже понимая, что без этого не обойтись. Если раньше мне и грозило Падение, то теперь я окончательно вернулся.
Я стоял, купаясь в тёплых потоках, отдаваясь звучанию неземной музыки, звучащей у меня в ушах, чувству гармонии и завершённости. Мне не хотелось ничего делать, просто быть, существовать.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, каждый заснувший обязательно просыпается, если, конечно, его жизнь не уносит последний сон.
Нриз просыпался. Я вновь воспользовался Правом госпожи, шагнул на Зыбкую Грань, нырнул на границу сна и яви, поджидая там своё альтер эго. Мне хотелось с ним поговорить, дать совет, удержать от непоправимых поступков. И на этот раз мне не пришлось лгать и манипулировать – наши интересы полностью совпадали.
Нриз приоткрыл глаза, оставаясь в полудрёме.
«Что ты собираешься делать?» - спросил его я.
«Я не нужен Хозяину, я ему мешаю. Мне незачем жить», - последовал ответ, которого я больше всего опасался.
«Хозяин не хочет твоей смерти!» - заявил я.
«Думаешь… я думаю… я совсем запутался! Думаешь, он расстроится?» - спросил он.
Я почувствовал, как сон окончательно уходит, как жестокая реальность смывает моё существование. Но сейчас я был един со своей богиней, а её сила пела в моём теле. Я воспользовался её Правом, призвав способность, о существовании которой раньше и не подозревал.
Спи, Нриз, твоё время проснуться ещё не настало. Твой разум ещё беспокоен и в смятении. Отдохни. Успокойся. Исцелись. Погрузись в сон.
«Нет, он вряд ли расстроится», - наконец-то ответил я на повисший вопрос. – «Скорее всего, вздохнёт с облегчением. Но…»
Я мог соврать, мог исказить истину. Но каким-то глубоким внутренним чувством понимал, что этого делать не стоит. Возможно, в этот момент единения Нриз мог почувствовать фальшь. Ну а возможно, просто боялся нарушить единение с Ирулин, вновь осквернить нашу связь.
«Но?» - переспросил Нриз. – «Что, но?»
«Неужели тебе так хочется умереть? Неужели не терпится завершить свой путь? Неужели ты готов уничтожить плод его усилий, не важно, как сильно он их ценит или не ценит?»
Нриз задумался.
«Мне не хочется жить. Но действительно, я – его творение, плод его усилий. И только ему решать, как закончится моя жизнь.»
«И что ты будешь делать?»
«Дилемма. Пока я не нанесу вред ему или Цитадели, мою жизнь он не заберёт. Но я собираюсь, не хочу и не могу наносить этот вред. И тем не менее, я ему мешаю. И без меня ему будет лучше.»
«Ты знаешь, каков единственный выход!»
«Побег. Я могу уйти из Цитадели. Могу перестать осквернять его жизнь своим присутствием. Но если я уйду, тогда… Тогда я так же погибну во внешнем мире от голода и жажды, как если бы покончил с собой прямо здесь!»
Я усмехнулся.
«Ты обладаешь знаниями, которые не снились никому в мире. Обладаешь умениями, недоступными никому, кроме горстки избранных. Неужели не сможешь как-то выжить?»
«Чтобы воспользоваться этими умениями, мне нужно пережить хотя бы первое время!» - возразил он. – «Без еды, воды и без магии, боюсь, это не получится.»