"Не знаю, как насчет славы", - рассмеялась я: "У меня столько дел, что я буду работать, не успев выйти из лодки. Мне повезет, если я увижу солнечный свет до весны".
"И..." Он сделал паузу, выглядел неуверенным. Затем он вздохнул, пнул ногой ком снега и уставился на поля: "Теперь ты увидела Лет, и я полагаю, что ты увидела меня таким, какой я есть. Я не добрый и не хороший, Амалия".
"Я тоже". Снег застрял на моих ресницах, и я смахнула его: "Но мы оба стараемся, каждый по-своему. Это должно что-то значить".
"Намерения не приносят очков в игре", - сухо заметил Катэ: "В игре важны твои действия".
Я коснулась его локтя, кончики моих пальцев гудели от силы, окружавшей его: "Я видела твои действия, и я все еще стою здесь, рядом с тобой".
"Примерно так". Затем он встретил мой взгляд: "Ты заключила со мной союз, чтобы победить Рувена. Теперь, когда он мертв, если у тебя больше нет интереса ухаживать за мной, я пойму". Его рот искривился в язвительной улыбке: "Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя в ловушке из-за того, что не смеешь оскорбить безумного повелителя колдунов, украшающего свои границы костями врагов".
Мой желудок опустился, как будто я оступилась. Неужели это все? Его вежливый способ дать мне понять, что наше ухаживание закончено, наша цель достигнута?
Это все еще был чрезвычайно ценный союз для Безмятежной империи. Я прекрасно понимала, что женитьба на Катэ станет переворотом для Раверры и семьи Корнаро, и что вряд ли я найду другого жениха, способного предложить столько преимуществ. Но это не мешало мне думать о том, что прервать наши ухаживания - все равно что лишиться пальца. Он был странным и трудным, его было трудно удержать, как зыбучую броню, но если бы он ушел из моей жизни сейчас, то оставил бы после себя дыру странной формы, которую никто другой не смог бы заполнить.
"Милорд Катэ, - сказала я, с достоинством поднимаясь на ноги, - вы достаточно давно меня знаете, чтобы понять, что я мало на что не отважусь, если у меня будет достаточно мотивации".
Он поднял бровь: "А какая у тебя мотивация продолжать ухаживать за мной? Потому что ты мне очень нравишься, Амалия Корнаро. Мне нравится разговаривать с тобой. Мне нравится с тобой сговариваться. А еще больше мне нравится тебя целовать. Но при всех чудесах, которые мы могли бы совершить вместе, если ты ухаживаешь за мной только из чувства долга, что ж, я не хочу терять ни минуты твоего времени".
Катэ ждал моего ответа с вежливым интересом, как будто не был особо заинтересован в исходе дела, но я знала его достаточно хорошо, чтобы почувствовать напряжение в линии его плеч под этими перьями и след беспокойства, скрывающийся за желтыми кольцами в его глазах.
Ему было не все равно. Для него это имело такое же значение, как и для меня.
Я почувствовала всплеск привязанности к этому сложному, противоречивому человеку, наблюдавшему за мной, наклонив голову, как одна из его ворон, надеющаяся полакомиться. Как мне лучше всего показать ему, что теперь он для меня нечто большее, чем просто политическая возможность?
Я почувствовала, как по моему лицу поползла улыбка: " Давай сыграем в игру", - сказала я.
Его лицо засветилось: "В какую игру?"
"На каждую причину, которую ты мне назовешь, почему наш следующий визит должен состояться в Лете, я назову тебе одну, почему он должен состояться в Раверре. Если кто-то из нас уступит, победитель получит приз".
"А что за приз?" спросил Катэ, сузив глаза.
"Это сюрприз". Я сделала величественный жест: "Хочешь быть первым?"
"Хорошо." Он потер руки: "В следующий раз ты должна навестить меня в Лете, потому что ты еще не познакомилась со всеми моими Стражами Сердца. Они очень рассердятся на меня, если я не представлю тебя".
"Они могут приходить в наш дворец в любое время", - возразила я: "А ты должен навестить меня в Раверре, потому что у тебя есть много интересных возможностей для сотрудничества в разведке, которые ты должен обсудить с моей матерью".
"Верно", - согласился Катэ, и глаза его заблестели: "Но ты видела Лет только зимой, когда все вокруг тусклое и серое. Скоро наступит весна, и звездные места расцветут в пестрых тенях леса, а мох засияет тысячей оттенков зеленого". Он заговорщически наклонился: " А еще там будут детеныши лисы. Ты когда-нибудь держала на руках лисенка?"
Я рассмеялась: "Ты потеряешь свою грозную репутацию, Катэ. Как я смогу поддерживать в Раверране должный страх перед Повелителями ведьм, если ты будешь обниматься с детенышами животных?"
"Лисы очень свирепы", - запротестовал он.
"Хм. Ты очень прав". Я задрожала на морозном воздухе: "Весна, конечно, лучше зимы, по крайней мере".
Он протянул мне руку, и я прислонилась к его боку под пернатым плащом, а моя рука скользнула по его талии. Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к покалыванию, которое охватывало меня, когда я прикасалась к нему: "Ну что, сдаешься?" - спросил он.
"Еще нет! Ты должен приехать в Раверру весной на праздник Победы. Там проводятся всевозможные спортивные состязания, игры, парусные гонки. Это очень красивое зрелище".
"Игры?" Катэ приложил руку к груди: "Вы знаете мои слабости, миледи. Но, боюсь, мне придется подождать Лета. Вы даже не видели моего дома. Я хочу показать вам замок, где я вырос".
"Я очень хочу это увидеть". Я обняла Катэ за талию, наслаждаясь ощущением твердых мышц его спины: "Но ты забываешь кое-что очень важное о Раверре".
"О?" Он повернулся ко мне лицом; мы стояли почти глаза в глаза, его плащ накрывал меня, как огромное черное крыло.
"У нас есть лучшая еда", - сказала я очень серьезно.
Усмешка Катэ взъерошила перья на его плечах: "У вас".
"У тебя есть опровержение на мой разгромный аргумент?" спросила я.
"Нет." Тон Катэ изменился, стал серьезным: "Просто я надеюсь, что мы скоро увидимся, потому что я буду скучать по тебе, Амалия Корнаро".
Внутри меня зашевелилось тепло, и зимний воздух утратил свою колкость: "Наверное, мне придется уступить", - вздохнула я.
"Правда?" Брови Кате приподнялись: "Почему?"
"Я хочу показать тебе достопримечательности Раверры, - просто ответила я, - а ты хочешь, чтобы я познакомилась с твоими друзьями и увидела твой дом".
Он покачал головой: "Ну вот, опять я испортил свою репутацию. Они подумают, что я сентиментален".
"Это вполне реальная опасность", - согласилась я.
"Так что же я получу в качестве приза?" - спросил он, ухмыляясь.
"Вот это". Я притянула его ближе и закрыла глаза.
Наш поцелуй был молнией и сладостным громом, теплым дождем, сметающим снег. Мы обнимали друг друга с отчаянием двух людей, неожиданно оживших в суровом зимнем мире печали и смерти, на пороге перевернутой страницы весны.
Глава Сорок Шестая
В Конюшне, видимо, заранее предупредили о нашем возвращении, потому что в вестибюле уже собралась толпа. Мы едва успели переступить порог, как Терика с визгом бросилась к Заире. Она схватила ее за талию и закружила в воздухе, волосы Заиры развевались за ее спиной, как знамя, и она смеялась.
"Опусти меня на землю, сумасшедшая! Ты что, думаешь, я щенок?"
Некоторые люди собрались вокруг Заиры, смеясь и переговариваясь, приветствуя ее возвращение. Но большая часть толпы так и застыла, уставившись на Марчелло, который держался на полшага позади меня, склонив голову.
Впереди ожидающих соколов и сокольничих стояла Истрелла.
Марчелло шумно вздохнул, поднял голову и шагнул ко мне. Свет полностью упал на его серебристую чешую и нечеловеческий глаз.
По толпе прошел ропот. Несколько человек побледнели или отступили назад. Истрелла вздрогнула, как будто ее ударили.