"Я вернулся, - объявил Марчелло, его голос дрогнул. Я сжала его плечо.
Истрелла уставилась на него, широко раскрыв глаза: "Марчелло?"
Он кивнул: "Это я, Стрелла".
Она шагнула вперед из гудящей толпы, один шаг, затем другой. Ясный зимний свет, проникающий через открытые двери, падал на ее лицо; она прищурилась, пытаясь понять, действительно ли это Марчелло ее брат, но продолжала идти.
Наконец она встала прямо перед ним, выражение ее лица разрывалось между сомнением и удивлением. В комнате воцарилась тишина, все смотрели и ждали, что будет дальше. Я отчаянно искала, что бы такое сказать, что могло бы помочь, но, в конце концов, это было только между ними.
Истрелла нахмурилась. Медленно, неуверенно она подняла руку к лицу брата. Он заметно сглотнул.
Она ударила его прямо в оранжевый глаз.
"Ой!" Рука Марчелло взлетела вверх, чтобы прикрыть глаз, и он сделал шаг назад: "Зачем ты это сделала?"
"Я хотела проверить, есть ли у него чувства", - с любопытством сказала Истрелла.
"Да! Конечно, у него есть чувства! Это же мой глаз!"
Не я одна в зале подавляла нервный смех. Истрелла в задумчивости наклонила голову: " С этой стороны у тебя другое зрение?"
"Я..." Марчелло опустил руку, моргая одним слезящимся глазом, который стал еще краснее, чем обычно: "Он лучше видит в темноте. Но не очень хорошо видит цвета".
"Так интересно". Истрелла снова протянула руку, на этот раз к чешуе Марчелло: "А для чего она нужна? Она твердая, как броня?"
"Нет! Не тыкай меня больше!" Но Марчелло уже улыбался и взъерошил ей волосы.
"Может быть, они излучают тепло, когда ты используешь неестественные приливы скорости или силы", - предположила Истрелла.
Девочка лет десяти-одиннадцати с Джессом на запястье вздохнула и громко сказала: "Я бы хотела, чтобы мне разрешили сделать химеру. Не человека, конечно, но я хочу летающего кролика".
Все засмеялись, и напряжение спало. Люди подходили и собирались вокруг Марчелло, приветствовали его, задавали вопросы. Я услышала, как Намира, наставница Терики, спросила, можно ли взять у него образец крови, "разумеется, только в исследовательских целях".
Я стояла в стороне и наблюдала за происходящим, и на меня нахлынуло облегчение: "С ним все будет в порядке", - прошептала я.
"Мы о нем позаботимся", - согласился Джерит, появляясь у моего локтя с Балосом под боком: "Полковник не примет его, если он попытается уйти в отставку или совершить какую-нибудь подобную глупость".
Балос огляделся по сторонам, а затем добавил: "И мы тоже присмотрим за ним, тихонько, чтобы убедиться, что его поведение не слишком пострадало. Если покажется, что он не годится для выполнения определенных обязанностей, что ж, тогда будем разбираться".
"Спасибо", - эмоционально сказала я.
"Возможно, ему придется отказаться от своих амбиций занять пост, когда полковник Васанте уйдет в отставку", - сказал Джерит, нахмурившись: "Даже если бы он вел себя совершенно нормально, что, как я понял из твоего сообщения, не так, было бы откровенно трудно заставить всех принять человека с жутким глазом ящерицы и когтями во главе самого важного военного подразделения в Империи".
"Ничего страшного." Я похлопала Джерита по плечу: "Марчелло больше не хочет командовать "Соколами". Он хочет, чтобы это делал ты".
Джерит начал смеяться, но смех замер на его губах, когда он понял, что я говорю серьезно: "Он сошел с ума", - сказал он: "Может быть, ему нельзя оставаться офицером, если он считает, что я должен быть главным".
"Мы много говорили об этом на обратном пути", - сказал я Джериту. Мы оба считаем, что следующим командиром "Соколов" должен быть Сокол. У тебя есть мозги, стаж, и тебя очень уважают".
Джерит покачала головой, ее бриллиантовая серьга сверкнула: "Если ты думаешь, что они с трудом примут химеру, то подожди, пока ты не попытаешься впихнуть им в глотку колдуна".
"Это будет долгосрочный проект, - признала я, - но я не думаю, что полковник собирается уходить на пенсию в ближайшее время, так что у нас есть время".
"Кроме того, - потребовал Джерит, - что ты имеешь в виду, почтенная? Я - заклятый враг уважения. Не зря же меня понизили в должности, помнишь?"
"Я уверен, что Балос сможет держать тебя в узде", - спокойно сказала я.
Балос усмехнулся: "Возможно, ты меня переоцениваешь, леди Амалия".
Я наблюдала за толпой. Вокруг Истреллы и Марчелло, возбужденно обсуждавших магическую теорию, образовался узел, вокруг Заиры, обнимавшей Терику, рассказывавшую драматическую и, несомненно, преувеличенную историю наших приключений, в которой, похоже, было много ругательств. Это был все та же Конюшня, которую я помнила до нападения, но в то же время и не та.
В поведении некоторых "соколов" чувствовалась разница: на смену ироничной покорности пришли смелость и уверенность. Изменились и обрывки разговоров, долетавшие до моего слуха: были обычные сплетни и болтовня о занятиях, исследованиях и заданиях, но теперь я слышала, как люди говорят о планах и будущем.
"О, Ламонт женится весной! Они собираются жить в Лорейсе, рядом с семьей".
"Я подумываю завести небольшую ферму в деревне, используя свою вивомантию, чтобы наконец-то выращивать урожай..."
"Да, и карусель! Это всегда был проект моей мечты, но полковник говорил, что это слишком легкомысленно, а теперь я наконец-то могу его построить".
"Не могу дождаться, когда снова перееду к сестре и отцу. Капитан Верди давал мне много отпусков, чтобы навещать их, но это не то же самое, и я очень по ним соскучился".
Меня охватило теплое чувство. Я вытерла глаза, делая вид, что расчесываю волосы.
"Все изменится, ты знаешь", - тихо сказал Балос: "Война закончится. Многие Соколы уедут, чтобы начать новую жизнь. Конюшня станет другим местом".
"Да", - сказала я с горьким удовлетворением: "Лучше."
"Не могу поверить, что я это делаю. Ух, я потею, как старый сыр". Заира вытерла ладони о свои юбки: "Черт с ним, я собираюсь бежать".
Я осторожно взяла ее за руку: "Ты не убежишь", - сказал я: "Моя мать была очень добра, разрешив тебе пользоваться этим местом, а Марчелло - чтобы найти предлог, зачем им нужен алхимик в императорском дворце. Теперь уже слишком поздно отступать.
Мы стояли на площадке на вершине башни курьерской лампы в Императорском дворце, и ветер трепал наши волосы. Изящные перила из белого мрамора и витиеватые руны, переплетенные тонкой спиралью, украшали шпиль, вздымавшийся в небо над нами. Это была самая высокая точка Раверры, и вид на Безмятежный город открывался захватывающий. С одной стороны под нами простирался лабиринт зеленых каналов и красных крыш, с другой - двор дворца с белыми мраморными статуями. Сюда принесли маленький милый столик и два симпатичных стула, а также изысканный ужин, приготовленный на дворцовой кухне, и бутылку отличного лоретанского игристого белого вина. Четыре неприметные тепловые лампы отгоняли зимнюю прохладу.
"Если она откажется, я спрыгну с балкона от унижения", - мрачно предупредила Заира.
Я похлопала ее по плечу: "Прости меня, если я не начну писать тебе хвалебную речь. А теперь, если ты думаешь, что сможешь воздержаться от того, чтобы вскарабкаться на стены, спасаясь от своей участи, мне пора на заседание Совета".
Заира нервно кивнула. Но когда я направилась к лестнице, она проговорила: "Амалия".
Я повернулась к ней лицом: "Да?"
"У меня нет семьи". Заира смущенно пожала плечами: "Если она действительно настолько глупа, чтобы выйти за меня замуж, ты будешь выступать за меня на свадьбе?"
Мои глаза остекленели, а на лице расплылась нелепая ухмылка: "Для меня это будет большая честь, чем можно выразить словами".