Этот обычай, естественно, развился в Раверре до пышных маскарадов, тем более интересных, что на праздник мог явиться кто угодно - от самого дожа до отъявленного похитителя драгоценностей. Лишь бы на них была приемлемая маска, и они могли принять участие в празднике. Большинство раверранцев в течение ночи переходили с бала на бал, а веселье выплескивалось на улицы и каналы. Это был день загадок и сюрпризов, милосердия и хитрости, страшных ошибок, о которых придется сожалеть наутро, и чудесных совпадений, способных изменить всю жизнь. Ночь интриг и очарования, романтики и приключений.
Для меня в этом году это была ночь ожидания чего-то ужасного.
А еще это был кошмар безопасности. Совет Девяти утроил обычное присутствие дозорных в городе, а также направил на праздник переодетых агентов, чтобы те следили за любыми признаками того, что планы Рувена начинают осуществляться, но у нас все еще не было никаких реальных подсказок о том, что это могут быть за планы. Город должен был быть начеку всегда и везде, а это было просто невозможно.
Судя по тому, как напряглась моя спина после пары часов, проведенных в ожидании убийств, яда или хаоса, от которого ночь рассыпается, как витраж, мои мышцы пытались компенсировать каждую расслабленность и забывчивость пирующих в Безмятежном городе.
Однако Заира и Терика, похоже, не испытывали подобных трудностей.
"Я рада, что мы попали на этот праздник", - сказала Терика, когда они вдвоем пронеслись к винному столу в бальном зале лорда Эррарди, где я задержалась, чтобы уследить за отравителями. Они потрясающе смотрелись вместе, в дополняющих друг друга масках - у Заиры более сдержанная маска солнца, чем та, которую я примеряла с Катэ, а у Терики - луны; платье Заиры было сплошь в слоях огненного золота, а Терики - в волнах серебра.
Заира хрюкнула в знак согласия: "На предыдущем было полно скучных старых банкиров. Этот намного лучше".
"Но еда была лучше в первом, до этого", - добавила Терика.
Модные внуки лорда Эррарди взяли на себя организацию ежегодной Ночи Масок старого члена Совета, и это было заметно по возрасту многих присутствующих; кучки пожилых аристократов качали головами по углам, наблюдая за бурными выходками молодых на танцполе. Я осматривала и молодых, и старых, выискивая бледные волосы, характерные для южного Васкандара; попытки опознать людей расстраивали маски, превращавшие их то в скрюченных горгулий, то в принцев цветов, то в жутковатых кукол без выражения.
"Они все одинаково опасны", - пробормотала я.
Заира закатила глаза: "Да ладно, Корнаро. Это же Ночь Масок. Разожми свою задницу и повеселись".
"Мы не можем веселиться", - сказала я: "Рувену может сойти с рук что-то ужасное, пока мы говорим. Мы должны переходить с вечеринки на вечеринку, пока не выясним, о чем пытался предупредить нас Игнацио, и не остановим его".
"Ты такая же плохая, как Детт", - сказала Заира, с отвращением махнув рукой в сторону нового сокольничего Терики, грузного калламорнийца с волосами как солома, который сидел и читал книгу у дальней стены. Терика выбрала его потому, что он не возражал против ее частых поездок на их общую родину к бабушке; это был приветливый, тихий человек, который, в общем-то, был доволен тем, что следовал за Терикой, куда бы она ни пожелала пойти, лишь бы она давала ему читать: "Он и сам не поймет, что такое хорошее время, если оно укусит его за задницу".
"Кроме того, - сказала Терика, - мы даже не знаем наверняка, что план Рувена начнет действовать сегодня ночью. А твоя мать уже делает все возможное".
Грызущее беспокойство в животе так просто не отпускало. Я не могла забыть голос Игнацио, доносившийся из тени, окутывавшей его лицо, и говоривший мне, что Безмятежный город в опасности. Я была бы дурой, если бы проигнорировала предупреждение, за которое пришлось заплатить такую высокую цену.
"Ты знаешь Рувена как никто другой, Терика", - сказала я: "И ты алхимик. Если бы ты была на его месте и хотела напасть на Империю с этим зельем в Ночь Масок, что бы ты сделала?"
Терика на мгновение поджала губы, задумавшись: "Я бы, конечно, попыталась подсунуть свое зелье людям на вечеринках". Она подняла палец: "Но я бы не стала пытаться стать членом Совета, или полковником "Соколов", или кем-то еще столь высокопоставленным. Я бы ходила на вечеринки в районах со средним достатком и искала бы клерков, домашних слуг, поваров, гребцов и тому подобное. Не тех, кто у власти, а тех, кто запирает двери, готовит еду и раскладывает одежду". Она усмехнулась с неестественным весельем: "Тогда было бы проще простого дождаться, пока все ослабят бдительность после фестиваля, и подсыпать яд, чтобы убить или взять под контроль все мои настоящие цели!"
Заира присвистнула: "Нам чертовски повезло, что Рувен больше не заставляет тебя работать на него. Ты изворотлива, как ласка".
"Ты называешь меня лаской, любовь моя?" Терика положила руки на бедра, но ей было смешно.
Заира величественно жестикулировала своим бокалом с вином: "Хитрость ласки, грация лебедя, сердце льва, грудь..."
"Спасибо, - перебила я, благодарная за маску, скрывающую хотя бы часть алого цвета, который, как я знала, согревал мое лицо: "Это отличная мысль, хотя и страшная. Завтра утром нам придется послать алхимиков, чтобы проверить всех, кто имеет хоть какой-то доступ к ключевым людям и местам. Мы никак не можем уследить за всеми, кто находится в городе".
Заира пожала плечами: "Тогда мы поговорим со всеми, кто выглядит интересно, о вечеринках, на которых они побывали. Никогда не стоит недооценивать сплетни как источник информации". Она подтолкнула Терику: "Давай, ты же у нас самая очаровательная".
Терика просунула свою руку через руку Заиры: "Очень хорошо. За Раверру!" - резко крикнула она, и они двинулись сквозь толпу, юбки взметнулись в волнах серебра и золота.
Я смотрела им вслед со странным, мягким, замирающим чувством. Мне вспомнилось, как мы сидели с моим кузеном Роландом и вместе сочувствовали тому, с какой легкостью его сестра Бри бросилась в толпу и сразу же подружилась со всеми в ней. Я почти чувствовала его рядом с собой, он качал головой и улыбался, на его лице читалась горько-сладкая тоска.
"Я тоже не знаю, как они это делают, Роланд", - прошептала я.
Глаза заслезились, и я подняла маску, чтобы вытереть их. Не здесь. Из всех мест, где память о нем могла бы преследовать меня, не здесь, на глазах у сотни людей.
"С тобой все в порядке, Амалия?"
Это был Марчелло, его простая маска домино никак не могла скрыть беспокойство в его глазах. Я редко видела его без формы, но его хорошо скроенное пальто цвета лесной зелени поверх жилета из золотистой парчи выгодно подчеркивало его фигуру и очень шло ему. Я могла бы принять его за праздного молодого джентльмена из патрицианской семьи, каковым ему полагалось быть по отцовскому чину, если бы не прямолинейная внимательность, которую не мог скрыть мундир. Я поправила маску и улыбнулась.
"Я в порядке".
Марчелло просто ждал с серьезным лицом, пока толпа проносилась мимо нас во всем своем многоцветье, смехе и возбуждении. У меня заболело горло. Он был единственным человеком, напомнила я себе, с которым мне никогда не приходилось притворяться.
" Ты застал меня в меланхоличный момент, вот и все", - добавила я: "Я думала о Роланде".
"Ах". В этом слоге был целый мир понимания: " Ты хочешь поговорить об этом?"
"Нет." Я взяла себя в руки, собрав всю свою решимость: "Нет, я хочу потанцевать с тобой".