"Спасибо", - сухо ответила я, заправляя за ухо свисающую прядь волос: "Ты выглядишь невыразимо красивым".
Так и есть, но мне не следовало этого говорить: вино, которое я принимала на одной вечеринке за другой, развязало мне язык.
Марчелло прикусил губу: "Я не это имел в виду. Ты прекрасна, как всегда. Только я надеюсь, что тебе скоро удастся отдохнуть. Ты так много работала".
"Ты тоже", - тихо сказала я. Подготовка к войне изматывала его. Даже сквозь маску я видела тени под его глазами.
Не успела я сказать что-то нежное, о чем потом пожалела бы, как меня встретила сама леди Гортензия, блистательная в платье и маске, усыпанных весенне-зелеными шелковыми листьями и изысканными розовыми шелковыми цветами. Вскоре меня стали водить по залу и знакомить с десятками друзей леди Гортензии, половину из которых я уже знала; Марчелло сначала шел рядом, но в конце концов я его потеряла. Я заметила его в другом конце зала, беседующего с соколом и сокольничим у десертного стола, и с тоской посмотрела им вслед, когда леди Гортензия отправила меня на танцпол со своим племянником, влиятельным банкиром, который упорно говорил только о финансах. Я издавала соответствующие звуки и следила за тем, чтобы не случилось беды, но все выглядело настолько мирно и чинно, насколько можно было ожидать в столь поздний вечер, когда почти все уже выпили.
Через три танца я направилась к столику с вином, надеясь выпить чего-нибудь разбавленного, чтобы успокоить пересохшее от произнесения одних и тех же фраз горло. Я потеряла из виду Марчелло и его друзей; выпив немного, я должна была найти его и перейти к следующей вечеринке. Казалось, ничего страшного здесь нет.
Я уже почти добралась до вина, когда легкое постукивание по плечу потребовало моего внимания.
Повернувшись, я увидел не Марчелло, как ожидала, а незнакомца в замысловатой серебряной маске. Узоры, похожие на кристаллы инея, поднимались по ее поверхности, превращаясь в тянущиеся зимние ветви и образуя шипастую корону у бровей. Серебристо-белый плащ сверкал густой вышивкой и тысячами кристаллов, повторяя ветреную тематику. Двое его спутников были одеты в черные плащи с капюшонами и длинные маски Демона Смерти в виде птичьих черепов.
"Да?" вежливо спросила я: "Есть что-то..." Мой голос прервался, когда я встретилась с его глазами сквозь маску.
Фиолетовые круги окольцовывали его мертвенно-черные зрачки.
Ад кошмаров. Это был Рувен.
Глава Седьмая
Я резко вдохнула от внезапного страха. Но прежде чем я успела выдохнуть, Рувен предостерегающе поднес палец к моим губам.
"Шшш", - сказал он, и мой голос пропал.
Черт возьми, помилуй. Я позволила ему прикоснуться к себе.
Я в отчаянии потянулась к медальону, но Рувен вцепился в мою голую руку, и под его маской расплылась благодушная улыбка. Его сила заползла мне под кожу, и кончики пальцев замерли, не дотянувшись до медальона. Каждый сантиметр во мне зудел от желания оторваться от него, отмахнуться от ядовитого облака его присутствия, словно от какого-то мерзкого насекомого, но я не могла пошевелиться.
"Давай поговорим наедине, ты и я", - пробормотал он: "Это все, чего я хочу; просто немного поговорить, в саду".
Толпа обтекала нас: женщины в изысканных платьях проносились мимо, направляясь на танцпол, мужчины со смеющимися ртами, широко растянутыми под масками, слуга в маске из листьев, балансирующий с подносом полными бокалами вина. На нас никто не обращал внимания, мы просто беседовали наедине, и ничто в наших позах не указывало на то, что что-то не так. Я совершила ошибку, ужасную ошибку, потеряла бдительность и теперь оказалась в кошмарной ловушке.
"Тебе, наверное, интересно, что я хочу сказать тебе здесь, в твоем месте силы", - поинтересовался Рувен: "Да?"
Я не смогла ответить. Но, черт возьми, он не ошибся, и он мог прочесть это в моих глазах.
"Когда я освобожу тебя, ты, полагаю, поднимешь большой шум, и мне, возможно, придется убить некоторое количество гостей здесь, а затем уйти". Рувен вздохнул, как будто эта альтернатива ему наскучила: "Но не будет ли гораздо продуктивнее, миледи, если вы выслушаете меня? Я мог бы убить вас дюжину раз на месте, если бы желал вам зла. Что скажете?"
У меня пересохло во рту и стало медным от страха. Вокруг нас смеялись и сплетничали сотни празднующих в тщательно подобранных масках и нарядах, совершенно не обращая внимания на опасность, которой они подвергались. Любой из них мог оказаться в нескольких секундах от смерти. Рувену достаточно было протянуть руку и неосторожно коснуться их.
Это были мои люди. Некоторые из них были друзьями семьи, которых я знала с детства, другие - рабочими из Таллоу, которые копили на хорошие плащи и сами делали маски, приходя в восторг от единственной ночи, когда никто не сможет отличить их от королевских особ. Я должна была как-то защитить их от этого хищника, который готов оборвать их жизнь, лишь бы посмеяться над моей мукой.
Рувен ослабил магический захват моего голоса настолько, что мне удалось вырвать из него сырой шепот. Я не могла показать ему, как сильно он меня разозлил: "Есть более вежливые способы попросить чьего-то внимания".
Он рассмеялся, откинув назад голову: "Действительно, миледи! Прекрасное замечание". Он отвесил полупоклон, не отпуская моей руки, даже когда он взмахнул другой рукой: "Тогда окажите мне честь, пройдя со мной в сад. Возможно, вы узнаете что-нибудь интересное, и, кроме того, я уверен, что с вашей помощью дела пойдут гораздо лучше для всех".
Гневный отказ подскочил к моим губам, но я остановила его, прежде чем он успел вырваться. Мне нужно было, чтобы Рувен был настроен на игру, а не на насилие. К тому же это был единственный шанс узнать, что он задумал.
Он мог влить в мой парализованный рот немного своего зелья, пока никто не понял, что происходит. Он мог убить меня на месте или усыпить и утащить с собой. Ему не нужно было мое разрешение. Это означало, что он действительно хотел поговорить - и если мой враг желал рассказать о своих планах, я была бы дурой, если бы не послушала его.
Однако я не посмела уступить ему полный контроль над ситуацией: "Убери руку", - прорычала я, заставляя себя произносить слова, не поддаваясь вялости, все еще лежавшей на моем языке.
"Я получил ваш ответ, миледи?" - спросил он, наклонив голову так, что кристаллы в его маске засветились.
"Рука. Прочь. Сначала".
Его холодные, твердые пальцы убрали руку. Оцепенение, вызванное его магией, исчезло, и я снова могла двигаться. Рувен настороженно наблюдал за мной, застыв на месте. Я не сомневалась, что при малейшей провокации он набросится на меня и начнет убивать, лишь бы наказать за то, что я поставила его в неловкое положение.
"Ладно, - сказала я, мой голос все еще оставался хриплым от того, что он сделал с моим горлом: "Я предоставлю вам минуту для разговора. Но если ты снова будешь угрожать моему народу, наш разговор окончен, и я подниму Империю, чтобы она преследовала тебя до самого Васкандара".
Улыбка искривила губы Рувена, и он протянул мне руку: "Конечно, миледи".
Я проигнорировала этот жест и направилась к стеклянным дверям, идущим вдоль стены бального зала, из которых ступени спускались в знаменитые сады леди Гортензии. Днем из стеклянной стены открывался великолепный вид, сейчас же она смотрела в темноту, которую едва разбавляли праздничные фонари, развешанные на ветвях зимних деревьев. Я промчалась мимо гостей, которые расплылись в звуке и цвете, превратившись в кошмарный вихрь пустых фальшивых лиц и шелка, шелестящего, как крылья демонов. Рувен шагал рядом со мной, слишком близко, слишком довольный собой.