Я не могла поверить, насколько утомительно двигаться по нему, особенно когда я все еще была слаба от воздействия яда. Вскоре я уже кашляла как сильфон, а ноги горели. Пришлось упереться рукой в дерево и остановиться, чтобы перевести дыхание, пройдя совсем небольшое расстояние. Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от мысли, что Верин и Гласс наверняка наблюдают за мной.
Теплое прикосновение взъерошило мои волосы, убирая их с лица.
"Ты такая чрезмерно раверранская", - со смешком в голосе сказал Катэ.
Открыв глаза, я увидела его рядом с собой, его черный плащ с перьями ярко выделялся на фоне снега. Он улыбался вопросительно, но боль в его глазах была острой, как лед.
Он был здесь в своей стихии - существо зимы, весь в сером, черном и белом. Если он собирался уйти и предаваться размышлениям в своем лесу, то мне казалось более чем нелепым броситься за ним в парче, бархате и золотой вышивке, с розовым от холода носом. Но вот я пришла.
"Ты беспокоишься о Хэле", - тихо сказала я.
Катэ пожал плечами, шелестя перьями: "Разве я похож на человека, который беспокоится?"
Он начал вытаскивать руку из моих волос, но я поймала ее в свои толстые, неуклюжие варежки: "Честно говоря, нет", - сказала я: "И все же ты волнуешься".
Он не отдернул руку, но стоял молча, в серых глазах за меткой мага проплывали тени. Наконец он прошептал: "Рувен убьет его. Ты знаешь, что убьет".
Я сглотнула: "Он не известен своим милосердием. Но он выведет его из строя, чтобы использовать против тебя".
Катэ издал невеселый смешок: "Это хоть какое-то утешение. Ты так же плоха в этом, как и я".
"Извини." Я сжала его руку между своими. Его сильные, обнаженные пальцы обхватили мою варежку и оттолкнулись: "Моя мать учила меня многим вещам, но нежности среди них не было".
"Ничего страшного. Васкандар - не мягкая земля". Он выпустил клубы пара: "Я ненавижу это."
"Что? Приходится посылать кого-то в опасность?"
"Нет." Его рот искривился: "Быть бессильным".
"Полагаю, это то, к чему повелителю ведьм не так-то просто привыкнуть", - сказала я.
Он отпустил мою руку и повернулся, чтобы посмотреть сквозь деревья: "Ты знаешь, как умерла моя мать, - сказал он так тихо, что я почти не услышала его.
Ад кошмаров. А я услышала. Я кивнула, слова сорвались с языка, как письмо, упавшее под дождь.
"Они оказались в ловушке и стали тонуть глубоко под водой, и вся тяжесть океана давила на них в темноте". Катэ закрыл глаза. Его ресницы были почти такими же бледными, как снег вокруг нас: "Мы были очень близки, я был ее наследником, и она в панике обратилась ко мне за помощью. В течение нескольких дней я чувствовал тень того, что чувствовала она - ужас, кромешную тьму, воду, наполнявшую легкие, как кровь. И я ничего не мог сделать. Ничего". Затем он встретился с моим взглядом, в его глазах появилась горькая злость, которая, как я поняла, относилась к нему самому: "Я не смогу стоять и смотреть, как Рувен убивает или калечит моего друга, и снова ничего не сделаю".
Я стянула перчатку и неуверенно приложила ладонь к его груди. По руке пробежало покалывание от энергии его силы. Под своей рукой я чувствовала, как его сердце трепещет, словно крылья ворона: "Ты сделал что-то для своей матери, - тихо сказала я: "Ты сделал то, чего она хотела больше всего. То же самое, что хотел от тебя Хэл, и то, чего хотел Джейтан".
Катэ вздрогнул при имени Джейтана, и я подумала, не зашла ли я слишком далеко: "Значит, это загадка?" - спросил он, его голос был суров, как у одного из его воронов.
"Если ты хочешь, чтобы это было так".
Он с опаской наблюдал за мной, все еще как дикий зверь на грани испуга. Затем он медленно поднял руку и положил ее поверх моей на свою грудь, прикрыв сердце. Удары, отдававшиеся эхом под кончиками пальцев, замедлились, их ритм стал менее возбужденным.
"Жить и быть счастливым", - сказал он.
"Это то, чего мы все хотим для тех, кого любим". Я попыталась улыбнуться, неуверенно и нежно.
"Странно". Катэ протянул руку и провел по моей щеке, его ладонь была очень теплой, почти до боли, против оцепенения зимнего холода.
"О? Почему?"
Он наклонил голову, как любопытная птица, и на его губах появилась улыбка. На мгновение слово повисло там, непроизнесенное, настолько реальное, что я почти слышал его эхо в воздухе. Но потом он покачал головой.
"Я рад, что ты не успела умереть до того, как получила свой "эликсир", - сказал он: "Давайте пока оставим все как есть".
Но слова, которые он не произнес, зацепились за ветви деревьев и просочились в землю. И моя кровь тоже была в земле, смешавшись с его кровью, поэтому я услышала их.
Этого я хочу для тебя.
При другом хозяине лесной домик мог бы показаться причудливым и уютным. Бревенчатые стены были аккуратно выструганы и отшлифованы, ставни любовно покрашены в красный цвет. Труба из полевого камня была в полном порядке, и из нее вился манящий дымок. Кочки на снегу и редкие всплески озябших деревьев наводили на мысль о саде.
Но то, что ползло по стенам и входило и выходило из аккуратных окон, не было плющом. По бревнам ползали пауки всех размеров - от крошечных булавочных точек до длинноногих черных чудовищ размером больше моей руки. Один, размером с собаку и почти такой же волосатый, преданно ждал на ступеньках перед домом, совершенно неподвижный, пока не сделал крошечное движение, от которого у меня свело живот, и я поняла, что он настоящий.
Заира замерла: "Адские кошмары. Я просто останусь снаружи".
"Боюсь, она спрашивала именно о тебе", - сказал Катэ.
"Она не спрашивала обо мне, не так ли?" спросила Гласс.
"Нет", - подтвердил Катэ: "Мой Страж Сердца может подождать снаружи".
"Жаль", - вздохнула Верин, зачарованно глядя на дом: "Вообще-то мне нравятся пауки. Они такие элегантные".
"Элегантные", - категорично заявила Заира: "Кто-то из нас ошибается в значении этого слова".
Я сделала успокаивающий вдох: "Ладно. Давайте покончим с этим."
Мы отпустили Кате первой. Заира поставила меня между ней и пауком размером со щенка на пороге, и я встал как можно дальше от него. Кате без видимого дискомфорта подошла к красной двери, аккуратно смахнула несколько пауков и постучала.
"Вы опоздали", - ответил мягкий, звучный голос. Но дверь открылась, и в ней появилась Повелительница Пауков.
Ее длинные серебристо-серые волосы ниспадали до земли, но она не была дряхлой женщиной. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не мертвый взгляд круглых темных глаз и хищная улыбка. На ней был корсет в стиле Раверран, выцветший от возраста и вышедший из моды по меньшей мере лет пятьдесят назад, а юбки были тоньше, чем все, к чему я привыкла. На этот раз я приготовилась к бисерной вышивке: красивые, замысловатые узоры в тонких, ярких цветах, постоянно меняющиеся в завораживающих узорах - ведь каждая бусинка была живым пауком.
Заира покачивалась рядом со мной. Несмотря на всю мою мысленную подготовку, мне пришлось проглотить недовольный звук.
"Приношу свои извинения, миледи, - с изящным поклоном произнес Катэ: "Инцидент на дороге в Лет задержал нас".
Повелительница Пауков отошла в сторону и пригласила нас войти: "Ты должен научиться не извиняться в своих владениях, молодой ворон. Входи, если не боишься правды, которую несешь, как яд".
Не удержавшись, я протянула руку к сумке, перекинутой через плечо, где лежали мои новые бутылочки с эликсиром.