Мы целовались долго и медленно, как в первый раз. Но я знала его, и он — меня. Все было одновременно новым и уже знакомым. Когда остальная часть нашей одежды была снята, мы едва отрывались друг от друга. Его губы были мягкими, как и всегда, но в поцелуе не ощущалось подтекста. В нем не было ни гнева, ни боли, только жар и желание. Потянув Такера вниз, я задрожала, прижимаясь к нему. Потребность ощущать его кожу на своей была настолько подавляющей, что я чувствовала, будто тону. Я не испытывала этого так давно…
Язык Такера скользнул между моих губ, и я встретила его своим собственным, нежно потянув его верхнюю губу зубами. Он протянул руку между нами. Его открытая ладонь скользнула ниже, дальше, пока мои колени не раздвинулись, а дыхание не оборвалось от его прикосновения. Его бедра приподнялись, пальцы погрузились, пока я не качнулась навстречу, уткнувшись лицом в его грудь. Такер двинулся вниз. Его губы путешествовали по моей груди, пока он не поцеловал там. Другая рука нежно обхватила мою грудь.
Мои руки сжались в кулаки и тут же судорожно разжались, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Наконец, вцепившись в одеяло, я согнулась под прикосновением Такера. В первый и единственный раз все было иначе. Сейчас это было нечто большее.
Выгнув спину, я вздрогнула, как будто только что вынырнула из воды, чтобы глотнуть воздуха.
Такер издал непонятный звук и, подняв лицо, чтобы посмотреть на меня, убрал руку.
Я покачала головой и снова потянула одеяло, сжимаясь под Такером и бормоча его имя. Я пыталась сказать, что он мне нужен, что я хочу его. Но все слова вдруг стали просто недосягаемы. Я поднесла свои трясущиеся руки к его лицу.
— У тебя есть?
Его глаза закрылись. Он кивнул один раз; движение было неуверенным, как будто он не хотел оставлять меня даже на секунду. Такер наклонился, чтобы дотянуться до тумбочки. Я видела, как вытянулось его тело, каждый дюйм которого был выставлен на обозрение моему жадному взгляду. Когда он перевернулся на спину, в руке у него была длинная лента презервативов, упакованная в голубую фольгу.
— Боже милостивый, так много. — Я рассмеялась и снова откинулась на его кровать.
— Ты сказала быть готовым. Я не думал, что наш первый раз будет единственным…
Я потянулась к нему, взяла за запястье и выдернула из рук ленту. Оторвав одну упаковку, я бросила остальные через голову и слушала, как они приземлились на пол. С выражением, которое, я надеялась, было страстным, я протянула ему квадратик.
— Рада, что ты подготовился.
Я, не смущаясь, наблюдала, как он бросил фольгу на пол. Затем мой взгляд переместился на его лицо и остался там, когда Такер устроился между моих бедер и притянул мои колени к своей талии. Он поднял их и обхватил мои ноги, прежде чем наклониться для медленного поцелуя. Я подалась навстречу и схватила его за плечи, когда мы снова привыкли друг к другу.
На этот раз не было ни боли, ни печали.
Он нежно прикоснулся к моему лицу, целуя мой подбородок. Я чувствовала прерывистое дыхание Такера на своей коже. Мы двигались медленно. Бедра Такера в течение мучительно долгих секунд покачивались вперед, прежде чем отступить. Каждый раз, когда он издавал тихий стон, его пальцы впивались в ту часть моего тела, за которую он держался. От этого у меня кружилась голова и перехватывало дыхание. Я хотела большего, но происходящее было прекрасным, так что я закрыла глаза и прижала его к себе.
Руки Такера скользнули вверх по моим, поднимая их над моей головой и прижимая мои локти к мягкому материалу внизу. Его рот нашел мой, а колени скользнули выше по кровати. Его бедра поднялись. Угол изменился, и я снова сжала его простыни. Мои колени поднялись выше. Неожиданно из его рта вырвался стон, а движения ускорились. Глаза Такера были плотно зажмурены.
Я выгнулась ему навстречу, жадно желая большего. Его тело полностью накрыло мое. Мои мышцы болели, но все казалось таким правильным, что я потерялась в Такере, тянувшись все выше и выше, пока не подумала, что сломаюсь под ним.
— Такер, — выдохнула я.
Он произнес мое имя и широко открыл глаза, прежде чем издать тихий стон и замереть, вена на его шее стала более заметной, пульс участился. Когда он опустился на меня сверху и поцеловал в губы, его дыхание было прерывистым. Руки Такера скользнули вниз — с моих локтей, по рукам и остановились рядом с моей головой.
— Я старался делать все медленно, — извиняющимся тоном сказал он. — Я просто… Не мог.
Мне пришлось рассмеяться.
— Я не возражаю.
Он кивнул и поцеловал меня в шею.
— В следующий раз. Клянусь.
Я растянулась под ним. Мои кости, похоже, стали жидкими, а кожа покраснела и покалывала.
— И… когда это будет?
Его брови приподнялись. Перекатившись на бок, он отодвинулся от меня. Такер провел пальцем по моей груди и посмотрел на свои колени.
— Оставайся в таком положении, и это займет минут пятнадцать.
Я перекатилась на бок и пристально посмотрела на него в ответ.
— Просто дай мне знать. Я никуда не собираюсь.
***
Он не солгал, а я не возражала. Никого не было дома. Мы оказались на кухне в поисках полуночного перекуса, когда он наклонил меня над столешницей. Следующим местом стал диван. И, наконец, мы вернулись в его комнату — напротив стола и стены.
Проснувшись в три часа ночи, я почувствовала, как Такер прижимается к моей спине. В этот раз я забралась к нему на колени, чтобы держать его лицо в своих руках и прижиматься всем телом, пока мы снова медленно двигались.
Утро наступило слишком быстро, и я изо всех сил старалась не просыпаться. Был уже почти полдень, когда мы перевернулись на другой бок, и Такер поднял руку, защищаясь от резких солнечных лучей. Опершись на локоть, я, не стыдясь нахлынувших чувств, смотрела, как он идет к двери ванной. Я любила его. Он любил меня. Не было ничего более совершенного. Казалось, в мире нет ничего, что могло бы разрушить это.
Когда он плюхнулся обратно на кровать, я отвернулась.
— Мне нужна зубная щетка.
Он поцеловал меня в щеку и наклонился, чтобы пощекотать. Согнувшись, я засмеялась, проведя его рукой по своему животу.
— У меня есть одна, для путешествий, если не побрезгуешь.
Я бросила на него быстрый взгляд.
— Воспользоваться твоей зубной щеткой после вчерашнего вечера? Не проблема.
Он оставил меня в ванной, чтобы я почистила зубы. Все мое тело болело, в хорошем смысле этого слова. Мои волосы все еще были собраны в конский хвост, но выглядели уже не так привлекательно. От попытки потянуть его вниз, все стало только хуже, поэтому я потратила минуту, чтобы расчесать его как можно лучше и закрепить на прежнем месте. Я отчаянно нуждалась в душе, но использование мужского шампуня совсем не привлекало. Одевшись, я прошла по коридору и обнаружила Такера на кухне, готовящего яйца. Две кружки, полные кофе, стояли на столе.
— Так ты умеешь готовить, — упрекнула я и взяла свою чашку.
— Я сказал «яйца». Я сказал, что могу приготовить яйца.
— И кофе.
— Кофе не готовят. — Он указал на меня лопаточкой и ухмыльнулся.
Мы ели стоя, глядя друг на друга и смеясь без всякой причины. Такова была любовь. Неожиданный приступ счастья между разбитым сердцем и тревогой.
Мы сидели на диване лицом друг к другу и пили кофе. Наши ноги были переплетены, и я не могла остановить то, как безжалостно билось мое сердце под его пристальным взглядом.
Было уже немного за час, когда я, наконец, подчинилась желанию принять душ и сменить одежду.
— Я должна ехать домой. Мне нужно привести себя в порядок. Переодеться. И… проверить тетю. Я была так занята на прошлой неделе, что не успевала возвращаться домой вовремя. Так что совсем не видела ее. Она не пришла ни на одно из моих выступлений, хотя обещала.