Сперва я даже не могла понять, о чем он говорит, но по его виду было ясно, что он действительно серьезно обеспокоен, а не просто дурачится, разыгрывая меня. В чем же была проблема?
- Нас с тобой воспитывали абсолютно по-разному, Линдси, - объяснил он. – Традиции и привычки твоей семьи, твои родители, - для меня все это более чем непривычно, и это заставляет меня нервничать.
Так все дело было в этом? Он боялся оказаться в неловком положении? Он действительно считал, что мои родители такие мелочные, что станут презирать его, если он воспользуется не тем ножом? Как все дети, я считала, что моя жизнь ничем не отличается от жизни в других семьях, что у всех такие же родители, как у меня, и всем сопутствует удача. С возрастом я стала понимать, что сильно заблуждалась.
На самом деле, я была самой счастливой девчонкой на свете. C того самого момента, как в августе 1975 года я издала свой первый крик, я находилась в окружении необычайно крепкой и любящей семьи, которая дала мне все, в чем я только могла нуждаться. Мама и папа всегда утверждали, что не применяли никаких особенных воспитательных методов к нам с сестрой. У них не было четко проработанных планов, как вырастить двух дочерей; они просто делали для нас все, что было в их силах. На нас никогда не поднимали руки. Мы всегда были послушными дочерьми, уважающими себя и других и умеющими отличать хорошее от плохого.
С детства я привыкла к четкому укладу жизни в доме. Мы всегда садились за стол всей семьей и болтали за едой. По пятницам после ванны мы с Трейси одевались в нарядные платья и спускались в гостиную, куда выносился обеденный стол. Обычно у нас было три смены блюд; мы ужинали вместе и разговаривали обо всем, что произошло за эту неделю. Изначально целью этих ужинов было привить нам культуру поведения за столом, но для нас с Трейси это был повод приятно провести время в семейном кругу. Мы были словно маленькая компания единомышленников.
Мы с Трейси всегда были очень близки. Она говорит, что влюбилась в меня сразу, как только увидела новорожденную малютку. Мы с ней похожи внешне, однако, по характеру совершенно разные. Я пошла в отца – мы с ним уравновешенные, спокойные, терпеть не можем ссориться, и если мы уверены в своей правоте, то никогда не отступим. Трейси больше похожа на маму – их обеих ничего не стоит вывести из себя, и тогда они могут кричать и ругаться, пока не выбьются из сил. Впрочем, остывают они тоже моментально. С самого детства родители научили нас с сестрой быть самостоятельными и ни от кого не зависеть.
В частности, мы учились сами о себе заботиться во время каникул, когда вся семья выезжала за границу. Мы довольно часто бывали в Кала Дор, на Майорке, где у одного из деловых партнеров отца была вилла. Наша с Трейси свобода не была ничем ограничена, поскольку местечко там совершенно безопасное. Мы исчезали из дома ранним утром, уходили на пляж и играли там до тех пор, пока не чувствовали, что проголодались. Тогда мы отправлялись в близлежащие кафе и бары. Владельцы знали нас, поэтому мы могли спокойно брать все, что пожелаем, а отец приходил позже и расплачивался. Это были чудесные времена, и, как мне кажется, родители придумали неплохой способ приучить нас к самостоятельности.
Приобретенная в раннем детстве уверенность в себе сослужила мне хорошую службу и позже, когда я пошла в школу. Не припомню, чтобы меня когда-либо задирали или дразнили в школе – я всегда могла постоять за себя и за близких мне людей. Помню, как-то одно время мою кузину Хелен, учившуюся тогда в средней школе, третировали одноклассники. Я направилась прямо к зачинщице и сказала ей:
- Не смей обижать Хелен, мою кузину, это нехорошо! Я люблю ее, так что прекрати это немедленно!
Эта девушка была в два раза крупнее меня, мне приходилось задирать голову, выворачивая шею, чтобы взглянуть на нее, но ради своих близких я была готова на все.
Я всегда знала, что в любой ситуации могу положиться на своих родителей – иначе и быть не могло. Они научили меня, как себя вести при знакомстве с новыми людьми, научили быть корректной и вежливой, рассказали о тысяче полезных мелочей, вроде того, когда и какой вилкой следует пользоваться за обедом – но Пола, судя по всему, воспитывали иначе. В любом случае, перспектива обеда с моей семьей его явно сильно тревожила.
Мои родители знали о Поле совсем немного, но они приложили все усилия, чтобы за неделю, пролетевшую с того момента, как я во всеуслышание объявила, что он – мой бойфренд, узнать его лучше. На самом деле, мне пришлось морально подготавливать к встрече как Пола, так и маму с папой. Он так беспокоился, что о нем подумают, а они так много хотели узнать о нем, что я чувствовала, как меня буквально атакуют вопросами, то с одной, то с другой стороны. Похоже, я была единственным человеком, который не переживал по поводу этого обеда, потому что откуда-то у меня была твердая уверенность, что все пройдет отлично.
К середине недели папа начал донимать меня «отеческими советами». Еще в марте, на следующее утро после того, как Пол впервые подвозил нас с Ники до города, я упомянула при папе, что Пол курит, и сейчас он вспомнил об этом.
- Ему ведь всего восемнадцать, а он курит! Ты никогда не будешь с ним счастлива, Линдси.
Правда заключалась в том, что я действительно всей душой ненавидела курение, и постоянно повторяла, что у меня никогда не будет ничего общего с человеком, который не расстается с сигаретой. Однако применительно к Полу это не имело никакого значения, и я сожалела, что рассказала об этом папе.
Помимо всего прочего, я не могла рассказать им обо всех проблемах, касающихся Джеммы. Всегда дружелюбные, честные и открытые, они просто не поняли бы всей сложности ситуации. Поэтому, все, что им было известно о Поле, это что он кузен моей лучшей подруги и парень, который здорово играет в снукер.
Я знала гораздо больше. В нем определенно что-то было. Это был первый плохой парень, первый испорченный баловень, к которому меня необъяснимо тянуло. Я никогда не знала, чем окончится очередная встреча с ним, и мне это нравилось. Я говорила себе: «Ты вляпалась по уши, Линдси Фелл. Что ты делаешь, о чем ты думаешь?» Но все это ровным счетом ничего не значило – я обожала его, и знала, что моим родителям он тоже обязательно понравится.
Роковое воскресенье настало. Я переживала меньше всех. Трейси куда-то ушла вместе со своим бойфрендом, Крисом, а я помогала маме с приготовлениями. Тем, что она наготовила, без труда можно было накормить целую армию, что уж говорить об одном худеньком восемнадцатилетнем подростке. Окинув взглядом стол, шатающийся под грудой блюд, тарелок, бокалов и столовых приборов, я на какой-то момент подумала, что опасения Пола были отнюдь не беспочвенны. Если бы в тот день к нам на обед случайно заглянула сама королева, и то мы бы не ударили в грязь лицом.
Я поехала к Полу, чтобы забрать его. Крис встретила меня и проводила в гостиную.
- Заходи, Линдси. Чувствуй себя как дома. Пол говорит, что собирается к вам в гости на восхитительный обед.