Когда он закончил, я сказала:
- Пол, можно валять дурака по окончании сезона, но не сейчас. Сейчас ты должен тренироваться. Снукер – это твоя работа, а ты так наплевательски к ней относишься, что нет ничего удивительного в том, что твои дела идут все хуже и хуже.
Не знаю, говорил ли Полу кто-нибудь до меня все это настолько прямо и откровенно. Я считала, что это то же самое, как если бы он работал в офисе или на заводе.
- Ты должен честно выполнять свою работу и не напрашиваться на жалость, в то время как сам делаешь себе хуже.
- Боже, Линдс, - вздохнул он, когда я замолчала. – Перестань ходить вокруг да около.
- Не вопрос, Пол. Если твой выбор – это разрушить все, чего ты добился, ты должен понять, что винить в этом некого, кроме самого себя. Ты мог бы заставить весь мир лежать у своих ног, если бы только захотел.
- А тогда ты могла бы быть рядом со мной, Линдси? – спросил он, беря меня за руку.
Я попалась на эту удочку. Разумеется.
Вечер получился чудесным. Поужинав, мы отправились в мой новый дом. Пол был там впервые.
- Ты у нас теперь финансовый магнат, да? – рассмеялся он, входя в дом. – Может быть, возьмешь меня на содержание?
Я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Мы оба прекрасно знали, что за этим последует. Мы присели на диван, и Пол обнял меня и привлек к себе.
- Я так сильно по тебе скучал, - шепнул он мне на ухо.
- Так сильно, что теперь ты готов перестать встречаться с Джеммой? – спросила я.
- Все, что захочешь, дорогая, - ответил он. – Все, что тебе будет угодно.
Я знала, что обманываю сама себя, но когда мы, на ходу продолжая целоваться, направились в спальню, я действительно верила в то, что он говорил. Я больше не хотела быть вдали от него, и мне казалось, что в эту ночь мы сделали шаг, чтобы стать ближе друг к другу. Он доверил мне свои переживания относительно снукера, а я дала понять, что он по-прежнему может доверять мне, и я приложу все усилия, чтобы помочь. Мне казалось, что подобная откровенность – это то, на чем строятся серьезные взаимоотношения. Как раз о таких отношениях с Полом я и мечтала. Я решила, что теперь мы начинаем все заново.
Я надеялась, что у нас все налаживается, но когда утром он уехал, мне стало страшно. А вдруг он снова поехал к ней? Пол позвонил мне во второй половине дня и сказал, что проведенный вечер был просто замечательным, и что он надеется на повторение в следующий уик-энд. Наивная мечтательница не от мира сего, я, конечно же, ответила согласием. Однако, когда через несколько дней я зашла к Ники и уже открыла было рот, чтобы рассказать ей, что мы с Полом снова вместе, она опередила меня:
- Извини, не смогла тебе вчера позвонить. Пол вчера весь вечер был у нас и не слезал с телефона – наши счета выросли втрое из-за него и чертовой Джеммы.
- Он опять звонил Джемме? – спросила я упавшим голосом, чувствуя, как сердце провалилось куда-то вниз.
- А что, когда-нибудь было иначе? – пожала плечами Ники.
Я решила пока не говорить ей о том, что я снова встречалась с ним, чтобы не ставить ее в неловкое положение. Вместо этого, добравшись вечером до дома, я позвонила Полу.
- Пол, - начала я. – Я все-таки хочу знать – мы с тобой вместе или нет?
Он даже не попытался солгать, только застонал:
- О, Линдс, я знаю, о чем ты. Я вовсе не хотел снова причинить тебе боль, я просто… Я не могу… Все так запутанно и так сложно…
Ночь, проведенная нами вместе, положила начало целой веренице подобных ночей. Мне следовало бы сразу догадаться, что все получится именно так. Это длилось не один месяц, вернее сказать, весь 1998 год и начало 1999-го. Мы случайно где-то встречались, весь вечер беседовали, проводили вместе ночь, после чего мне опять казалось, что теперь мы вместе, а потом я узнавала, что он снова вернулся к Джемме. Я ненавидела себя за это, но была не в силах противиться происходящему – в глубине души я знала, что Пол – тот самый человек, который мне нужен.
До меня доходили слухи, что в снукере дела у Пола идут все хуже и хуже, и я понимала, что он пропустил мои советы мимо ушей. Он слишком много времени уделял вечеринкам и слишком мало – тренировкам. В ночных клубах его можно было встретить гораздо чаще, чем в снукерных, а газеты писали о нем исключительно с подзаголовком «скандал». Я была уверена, что, будь у меня возможность, я смогла бы спасти его от самого себя – ему определенно нужна была нянька, - но для начала он сам должен был понять, что хочет быть со мной и только со мной.
Еще до нашей встречи, в 1996 году, он был на турнире в Блэкпуле. Как-то вечером они отправились развлекаться вместе с Мэтью Стивенсом, его близким другом из мира снукера. Пол и Мэтью вместе прошли квалификационный отбор, и теперь им хотелось просто отдохнуть, выпить пивка и расслабиться. Тем вечером они решили немного подурачиться, и начали стаскивать с себя одежду. Пол в итоге остался в футболке и трусах (он всегда немного стеснялся своей худобы), а Мэтью пошел до конца и пробежался голышом вдоль блэкпульского пирса. Они оба уже успели одеться и привести себя в порядок к тому времени, как прибыла полицейская машина – кто-то позвонил в полицию и сообщил, что по Блэкпулу бегает раздетый человек. Позже во всех газетах писали, что Пол Хантер был оштрафован за непристойное поведение, но никто так и не узнал, как все было на самом деле. Пол прекрасно понимал, что для семьи Мэтью известие о том, что их сына оштрафовали за разгуливание по городу без одежды, было бы шоком, хоть это и была всего лишь дурацкая выходка двух пьяных подростков. Поэтому, когда прибывшая полиция потребовала разъяснений, Пол взял вину на себя. У него и так уже был имидж испорченного мальчишки, поэтому он счел, что для него последствия не будут столь катастрофическими. В итоге Пол получил дисциплинарное взыскание за непристойное поведение от Всемирной Ассоциации профессионального бильярда и снукера и вынужден был заплатить штраф. Это была одна из самых первых историй о «плохом мальчике», просочившаяся в прессу, но, тем не менее, начало было положено, а за первой вскоре последовало множество других.
Шли месяцы, а я все пыталась найти выход из ситуации, сложившейся между мной, Полом и Джеммой. Со мной никогда в жизни никто так не поступал. Подобные отношения не поддавались моему пониманию, и, конечно, я никогда не думала, что однажды кто-нибудь сможет поступить так со мной. Но я целиком и полностью находилась во власти Пола Хантера. Всякий раз, после того, как он наносил мне очередную обиду, Пол раскаивался, начинал мучиться и переживать, и отчаянно желал вернуть все обратно. У него было что-то вроде зависимости, он не мог без меня, но в то же время Джемму бросить он тоже не мог.