Я уверена, что, оказавшись в хосписе, Пол решил, что для него это лишь очередной неудачный день. Он был уверен, что вот-вот появятся еще какие-нибудь возможности. Он всегда говорил: "О, наверняка найдется еще какое-нибудь средство, Линдс; ведь постоянно появляется что-то новенькое". Мне не хотелось разочаровывать Пола, но за пару месяцев до его смерти я уже смирилась с мыслью, что все возможности исчерпаны. Кое-кто из наших близких не мог или просто не хотел верить в это – даже когда смерть уже стояла у него за плечами, они по-прежнему говорили, что это был просто плохой день, который надо пережить. Временами мне хотелось кричать на них: "Неужели вы не видите того, что происходит прямо на ваших глазах? Он умирает, больше ничего не осталось – он не выкарабкается, чуда ждать неоткуда!" Другие понимали, что он умирает, но не могли смириться с тем, что это произойдет так скоро. Я не могла винить их: всего несколько недель назад врачи сказали нам, что у нас будет от трех до шести месяцев после того, как они испробуют последнее лекарство, поэтому некоторым образом это выглядело, как будто нас обманывают. Близкие друзья и члены семьи, а также некоторые из приятелей Пола понимали все, потому что видели, что с ним происходит, и они были едины в своем мнении: "Мы не хотим, чтобы ты был таким; мы не хотим, чтобы ты так страдал, потому что это уже не ты".
Родители Пола до самого конца верили и надеялись. Честно говоря, мне кажется, что до того самого дня, когда его отвезли в хоспис, они все еще думали: "Обязательно найдется что-нибудь еще". Но больше ничего не было. И нет. Все это должно было когда-нибудь закончиться. Алан и Кристина только в последние два дня согласились, что это действительно конец. Им так хотелось верить, что их золотой мальчик никогда их не покинет.
Но когда смерть подходит так близко, это можно почувствовать.
Глава 35
Отпускаю
5 - 9 октября 2006
Пола привезли в хоспис в четверг 5 октября. Я знала, что это правильное решение. Там работали замечательные люди. Они взяли на себя всю заботу о Поле, чтобы я и все остальные члены семьи могли провести с ним как можно больше времени, которого у него оставалось так мало. Честно говоря, для нас это было большим облегчением. В хосписе было очень уютно и комфортно. Матрасы на кровати Пола были заполнены воздухом и легко принимали форму тела, чтобы предотвратить появление пролежней. Его комната была светлой и солнечной, а медсестры, все, как одна, были симпатичными и заботливыми. Но самое главное – они сумели сделать так, что он больше не чувствовал никакой боли. Я хотела только, чтобы он, наконец, обрел покой.
В четверг после обеда у нас с Полом был очень важный разговор - разговор о будущем. Он, тем не менее, все время пытался шутить со мной:
- Если я умру, я запрещаю тебе встречаться с кем-нибудь другим по меньшей мере год.
Я отвечала:
- Мне не нужен никто другой. Никто не сможет сравниться с тобой.
- Ты встретишь кого-нибудь еще, - уверенно пообещал Пол. - Ты молода, ты прекрасна, и конечно, ты кого-нибудь встретишь. Ты выйдешь замуж, и у тебя будут еще дети от другого мужчины.
- Если у меня будут еще дети, братик или сестренка Эви, я бы хотела, чтобы они были твои, малыш, - сказала я ему. - Я бы хотела воспользоваться твоей спермой.
- Ты действительно этого хочешь? - спросил он. Эта мысль изумила и одновременно очень обрадовала его. - Ты бы хотела это сделать?
Однако тут нам пришлось столкнуться с определенными проблемами. Дело было в том, что когда он сдавал свой образец спермы в банк, мы с ним подписали бумаги о том, что для того, чтобы использовать эту сперму в будущем, потребуется согласие нас обоих. И теперь, чтобы я смогла воспользоваться этой спермой после того, как Пола не станет, нам нужно было внести изменения в соглашение. Мы с Полом обсуждали это до самого вечера и согласились, что именно так нам и следует поступить, но я и понятия не имела, какие трудности нас ожидают.
В пятницу утром я позвонила в Сент-Джеймс и объяснила девушке, чего мы хотим.
- Нет проблем, - ответила она. - Вам обоим нужно приехать к нам, побеседовать с консультантом и подписать документы, и все будет в порядке.
- Боюсь, вы не понимаете, - возразила я. - Пол в хосписе, и он не сможет приехать. Не могла бы я забрать документы, отвезти ему, чтобы он их подписал, и затем вернуть вам?
- Нет, так не получится, - сказала она. - Ему необходимо поговорить с консультантом, потому что мы должны быть уверены, что он понимает смысл того, что делает. Вам придется приехать сюда вместе.
Я перестала контролировать себя, у меня уже начиналась истерика.
- У нас нет времени! - кричала я в телефонную трубку. - Вы должны помочь мне!
Она пообещала посмотреть, что можно сделать, и повесила трубку. Я была вне себя от мысли, что у нас ничего не получится, и у Эви никогда не будет братика или сестрички. Бюрократия казалась мне настоящим идиотизмом. Неужели мы первая пара, которая принимает такое решение в то время, когда один из партнеров находится на смертном одре?
К счастью, здравый смысл возобладал. В тот же день после обеда в хоспис приехали два человека из Сент-Джеймса. Они поговорили с Полом, объяснили ему все подробности, он подписал необходимые документы, и одной проблемой у нас стало меньше.
* * *
В течение уик-энда все мы по очереди дежурили у постели Пола. Я, его родители, его сестра с мужем, Ники, друзья – все те, кто его любил, пришли с ним проститься. Все помогали мне ухаживать за Эви, чтобы я могла проводить как можно больше времени в хосписе. В пятницу я привезла ее на часик, чтобы навестить папу, утром в воскресенье она приехала в хоспис с Энтони, а в понедельник к обеду – с Ники.
Я обзвонила всех ближайших друзей Пола, приглашая приехать повидаться с ним в последний раз. Некоторые из них не видели его уже сто лет и даже не догадывались, насколько он плох. Одного за другим я приводила их в комнату Пола, предупреждая, чтобы они не показывали ему, что расстроены. С каждым из них Пол недолго, но задушевно беседовал; думаю, он знал, что прощается с ними, потому что хоть они и уходили потрясенными, но каждый потом говорил, что разговор между ними был теплым и позитивным, и каждому Пол сказал что-то свое, личное.
Я позвонила и Даррену Кларку, который тут же примчался из Лестера, но к тому времени, когда он прибыл, в субботу вечером, Полу уже стремительно стало становиться хуже. Даз поклялся, что не заплачет, но он поверить не мог, что Пол настолько сдал за ту неделю, что они не виделись: весь вечер он просто сидел в кресле-каталке с закрытыми глазами и что-то бормотал. Понятно, что Даз был убит.