С того самого момента, как я проснулась утром в день похорон, у меня стоял ком в горле, но я знала, что мне нужно пройти через это. Я решила, что Эви тоже нужно взять в церковь, хоть она и не будет понимать, что происходит, ведь ей еще только 10 месяцев. Я была рада возможности прижимать ее к себе в самые печальные моменты. Наверное, в глазах окружавших нас людей это лишний раз подчеркнуло, сколько же всего потерял Пол. Он не сможет увидеть, как растет его дочь, услышать ее первые слова, увидеть первые шаги, и еще так много всего.
Мы очень тщательно выбирали цветы. На катафалке розовыми орхидеями были выложены слова "Мой папочка", а рядом с фотографией Пола была открытка с надписью "От твоей принцессы". Другие цветочные надписи гласили: "Сын", "Брат" и "Легенда". Я шла следом за катафалком, чувствуя себя опустошенной, а все вокруг казалось каким-то ненастоящим. Шестеро человек – Мэтью Стивенс, Даррен Кларк, Джимми Мичи, Даррен Шоу, Наим и Беар, все ближайшие друзья Пола из мира снукера – внесли гроб в церковь. На самом деле, в тот день в церкви собрался весь снукерный мир – Стив Дэвис, Ронни О'Салливан, Джимми Уайт, Джо Джонсон, Джон Пэрротт, Вили Торн, Денис Тэйлор и Джон Вирго были среди героев прошлого и настоящего, которые пришли отдать дань памяти Полу. По пути в богослужебный зал мы миновали целую толпу профессиональных снукеристов. Церковь была заполнена людьми до отказа, сотни поклонников снукера стояли снаружи, многие из них даже не пытались сдержать слез.
Перед службой прозвучала песня "Going to Fly Now" из фильма Рокки III. Это была музыка, которую Пол часто слушал в своей раздевалке перед матчами, чтобы подготовиться к игре – и я тоже до сих пор слушаю ее, когда мне предстоит сделать что-то важное. После этого священник произнес приветственное слово:
Мы собрались здесь перед лицом Господа, чтобы еще раз вспомнить Пола Хантера; вознести благодарность за его жизнь; вверить его душу Господу, милосердному спасителю и судье; предать его тело кремации и утешить друг друга в нашем горе, возложив наши упования на смерть и воскресение Христовы.
Ни Пол, ни я не были верующими – но когда я услышала вокруг всхлипы и судорожные вздохи, я поняла, что эти слова действительно могут облегчить чье-то горе. На протяжении всей службы я фокусировалась на одной-единственной мысли – Пола нет в этом гробу. Мой Пол, Пол, которого я знала и любила, ушел. Когда его тело обмякло, когда он, наконец, закрыл свои глаза и уснул, он освободился от боли, которую испытывал в течение долгих месяцев. Я не могла плакать и кричать из-за того, что потеряла его. Я радовалась, что больше он не будет страдать.
После приглашения мы все вместе спели гимн "Восхвали, моя душа, Царя Небесного", а затем произнесли покаянные молитвы. Затем последовала, наверное, самая тяжелая часть: три небольших выступления, посвященных Полу. Первым несколько слов сказал Алан.
Если бы наш сын Пол мог видеть всех, кто здесь сегодня собрался – своих родных и близких, друзей из мира снукера, многочисленных знакомых – он бы гордился тем, что столько людей любят его. Он сказал бы: "Я рад, что тут собралась отличная компания". Это еще раз доказывает маме Пола, мне, Лиэнн, Линдси и Эви Роуз, и всей нашей семье, как горячо любим был наш прекрасный сын. Пол и Линдси были так счастливы вдвоем, а когда появилась Эви Роуз, Пол показал себя прекрасным отцом. Все мы любили выпить и повеселиться вместе с Полом, и все мы знали, как он любил бурную, насыщенную жизнь – но, к сожалению, сегодня мы собрались здесь не для этого. Не так давно Пол сказал мне: "Мне просто сдали неважные карты". Он никогда не жаловался: "Почему я?" Он до самого конца был очень сильным, он держался ради своей семьи. Нам будет очень тебя не хватать. Мы все так гордимся тобой, Пол.
Хор пропел 121-й псалом, после чего слово взял Энтони, кузен Пола.
Еще раз спасибо всем, что пришли; это очень много значит для всех нас. Я знал Пола всю свою жизнь, мы были не только кузенами, но и очень близкими друзьями. Для меня и для всей семьи Пол навсегда останется Полом. У нас с ним было так много чудесных общих воспоминаний, мы всегда стояли друг за друга. Я горжусь, что был рядом, когда он больше всего во мне нуждался. В глубине души я никогда не переставал надеяться, и, как мог, пытался думать только о хорошем, когда все это началось. Мы разговаривали о том, что может случиться, и Пол всегда говорил: "Будь, что будет". Все мы очень уважали Пола за то, каким человеком он был, и за то, чего он сумел достичь в своей жизни. Но мы и понятия не имели, как много сердец он покорил. Его любили не только родные и близкие, но и совершенно незнакомые нам люди со всего света. Я думаю, сам он тоже не подозревал об этом, и это только лишний раз доказывает, что он был исключительным человеком, харизматичным и очень скромным парнем. Кроме того, Пол был бойцом до мозга костей. Он яростно боролся как у снукерного стола, так и в обычной жизни. Он никогда не сдавался; до самого конца он сражался с болезнью. И несмотря на то, что я довольно много времени тратил на пустую болтовню и часто усложнял простейшие вещи, я надеюсь, что у меня все же получалось поддерживать в нем бодрость духа.
Энтони прочел пару строк из песни, которую они оба очень любили в детстве:
Сражайся до конца, никогда не останавливайся
И не сдавайся, пока не достигнешь цели
Он признался, что после того, как песня заканчивалась, они всегда чувствовали такой заряд бодрости, что частенько тут же бросались отрабатывать друг на друге кое-какие приемы каратэ прямо посреди гостиной, и продолжил:
Я никогда не говорил тете, что это я разбил ее дорогое украшение; вместо этого я свалил все на Пола! Пол умел находить время для каждого, и всем нам - его семье, друзьям и поклонникам - следует делать так же. Я никогда не забуду его 18-й день рожденья. Я тогда брал у него интервью по заданию из колледжа. Нам пришлось сделать 35 дублей, потому что мы с ним хохотали до колик, и сосредоточиться было просто невозможно. Таким был Пол, которого я знаю, и которого знаем мы все. Он всегда улыбался, с его лица не сходила эта дерзкая усмешка, у него были ответы на все вопросы, и он всегда заказывал свою излюбленную двойную водку. Пол дал нам так много. Он отдал нам всего себя, свою манящую индивидуальность, свою щедрость, свои образы, свои прически, и сверх всего этого – свои мужество и решительность. Я рад, что ты наконец обрел покой, Пол. Все мы будем вечно любить тебя.
После слов Энтони прозвучало гэльское благословение в исполнении хора, затем слово взял сэр Родни Уолкер из Мировой Ассоциации Снукера. Далее последовало чтение из Евангелия от Иоанна (14:1-6) и Послание от лидского пастора, преподобного каноника Тони Бандока, а между ними хор спел еще один гимн.
Когда смолкли звуки очередного песнопения, настала моя очередь. У меня внутри все сжималось, но я была полна решимости пройти через это достойно, не поставив себя в неловкое положение. Я объявила, что прочитаю стихотворение, написанное Доном Кларком, отцом Даррена – друга Пола, который поддерживал нас все эти месяцы. На самом деле, встав за кафедру, я почувствовала, как меня наполняет спокойная сила. Я окинула взглядом море лиц, внимавших мне, и прочла стихотворение со всей выразительностью, на которую только была способна, потому что я была готова подписаться под каждым словом.