Эдмунд кивал с важным видом, не сводя с меня глаз. На мужскую роль претендовал мой бойфренд Лёша и его закадычный дружок Серёга — редкостный бездарь, но зато доводящийся родным племянником нашему директору. Но тут выяснилось, что Эдмунд изъявил желание играть в интермедии сам. Причём, чтобы не обижать парней, выплатит гонорар каждому.
— Всё, хватит базарить, приступаем к работе! — резюмировал Костик. Сценарий был несложным. Как говорится, наливай, да пей. Потом, естественно, музицирование и флирт в разумных пределах. Необычным было только то, что играть будем не на даче, а где-то в настоящем лесу, у реки. Предусматривалось и купание неглиже Место уже подобрано.
В назначенный день и час мизансцена была воспроизведена в максимальном приближении к оригиналу. Заказчик запаздывал. Серёга с Лёшей лениво травили анекдоты, а Костик ёжился под моими уничтожающими взглядами. Я рассчитывала, что освобожусь засветло и успею на автобус, чтобы навестить Артёмку в деревне.
Но вот за деревьями послышался лёгкий шелест шин. Через минуту показался Эдмунд в соответствующей сюжету одежде. За ним следовали фотограф и двое бодигардов, тащивших огромную корзину.
— Отлично! — воссиял Эдмунд, осмотрев композицию. Фотограф тем временем занялся своим делом.
— Готово! — доложил он через несколько минут. Бодигарды подтащили корзину с бутылками и снедью. — Ну, подруга, отхватишь ты гонорар, — шепнула Лилька, — заказчик-то с тебя глаз не сводит. Не теряйся! Завидую тебе белой завистью.
Вскоре стало ясно, что моя поездка в деревню сегодня отменяется. А-а-а, была — не была! Короче напились мы изрядно. Концовку пикника я уже не помнила.
Очнувшись, я не открывая глаз, поняла, что нахожусь всё ещё на природе, да к тому же в костюме Евы. Чёрт возьми! Не хватало ещё, чтобы кто-то воспользовался моей беспомощностью… Необычная тишина настораживала меня. Открыла глаза — вокруг никого. Вот это да! Куда же все подевались? И где джинсы мои и прочие прибамбасы? Одно только театральное платье валяется. Лес вокруг вроде бы тоже изменился, как по волшебству.
Мои размышления были прерваны появлением на лужайке двух мужчин. Мамма миа! Это же чужие! Я едва успела прикрыться платьем. Одежда незнакомцев наводила на мысль о продолжении этого странного спектакля. Так, в моём понимании, должны были выглядеть английские стражи порядка лет сто тому назад.
— Who are you?[1] — обратился ко мне один из пришельцев.
— Ладно, кончайте эту бодягу! Где Эдмунд? — я ещё пыталась сохранять невозмутимость.
— Who are you? That with you?[2] — повторил мужчина.
— Мы так не договаривались! — парировала я.
— She does not understand[3] — сказал второй полицейский своему товарищу, и повернувшись ко мне, отчеканил: — Get dressed. You will follow by us.[4]
Свои слова он подкреплял жестами. Моих скудных познаний в английском едва хватало, чтобы с трудом понимать, что от меня хотят. Мужчины деликатно отвернулись, пока я одевалась, а потом увлекли за собой, поддерживая под руки.
Когда мы вышли на опушку леса, я оторопела. Бетонной автострады не было и в помине. На разбитой грунтовой дороге стояла самая настоящая карета, запряжённая парой лошадей. Как в кино!
— Sit down here, please![5] — полицейский язвительно улыбался.
Я усиленно тёрла глаза, стараясь проснуться, но кошмар продолжался.
При въезде в город я с ужасом поняла, что я не только в другой стране, но и в другом времени. Очень скоро всё прояснилось. Девятнадцатый век. Викторианская Англия. Лихорадочно ища объяснение случившемуся, я уцепилась за мысль, что заказчик злополучной интермедии, и есть автор картины, английский художник Лейтон., непостижимым образом попавший в наше время и перетащивший меня сюда.
Только вот куда он сам подевался при этом, оставалось загадкой. Во всяком случае, о нём здесь никто не слышал, как мне заявил полицейский дознаватель. А присутствовавшего при этом российского консула, холёного мужчину в генеральском мундире я вообще разозлила, назвав свой московский адрес.
— Нет никакого Ленинского проспекта в Москве! — торжественно изрёк он, — А вы, сударыня либо авантюристка, либо душевнобольная!
Врачи склонялись ко второй версии. Так что английский мне пришлось заново учить уже в «жёлтом доме». Что же дальше? Если мне когда-либо и удастся вернуться в Россию, то как же я попаду в своё время?
Безвыходность ситуации угнетает меня больше всего… Ни есть, ни пить толком не могу. Почти каждую ночь Артёмка снится — сыночек мой единственный, кровиночка моя! Как он там без меня? Реву белугой. Одна я, совсем одна…