Осторожненько укладываю девочку обратно в кровать и решаю наябедничать Богдану чуть позже. Сегодня он явно на взводе. Нужно испариться поскорей с глаз долой.
Словно меня здесь не было, а появление только померещилось Царёву, разворачиваюсь и, прихрамывая, направляюсь вон.
- Постойте Валерия Михайловна, - в секунду настигает меня со спины и едва дотрагивается ладонью поясницы, - пройдемте в мою спальню.
Глава 7.
- А почему именно в спальню? Разве нельзя поговорить в кабинете?
Задыхаясь, шепчу. Но для Богдана мои намеки на несогласие не имеют значения. Ведь его рука напрягается, а напор усиливается. Царёв удерживает меня за талию, и пальцами давит под ребра, еще крепче прижимая к себе. Как подружку.
Он идет уверенно, но медленно, против воли тащит за собой. Подпрыгивая на здоровой и чуть касаясь пола больной ногой, стараюсь упираться. Мне совершенно не нравится эта идея.
- Потому что моя комната, Валерия Михайловна, гораздо ближе к детской, -все еще недовольно рявкает Богдан. – А сон у меня чуткий. Понимаете?
- Не совсем, но если хотите, я заварю вам пустырник!
Дергаюсь, пытаюсь оттолкнуться. Богдан, конечно же, не берет во внимание мою фразу и продолжает:
- Даже если глубоко-глубоко ночью, кто-то попытается прошмыгнуть по коридору незамеченным... И к его большому сожалению войти в детскую без надобности, я все равно услышу. Ясно?
- Ясно-ясно!
Панически взвизгиваю. Неужели в доме Царёва есть шпионы, и мужчина хочет сказать, чтобы я тоже была настороже? Матерь Божья!
От неожиданности я кричу вновь, когда Богдану надоедает бороться с моими суетливыми жестами. Он просто обхватывает меня рукой и отрывает от пола. Просто как мешочек в пятьдесят килограмм его возмущения.
Через секунду Царёв пинает темную дубовую дверь и затаскивает к себе в комнату. Громко хлопает створкой. Отшатываюсь и растерянно смотрю на Богдана. Что он задумал?
А в спальне Царёва очень-очень пахнет тем самым одеколоном, который мужчина постоянно использует. Я оглядываюсь, замечая роскошный интерьер в багровых тонах с позолотой и кровать. Огромную с тяжелым балдахином. Королевскую. Ничего лишнего и даже спрятаться негде.
Сглатываю, когда Царёв, будто разорвал меня на кусочки взглядом и теперь шаг за шагом приближается.
- Я вас предупредил.
- Всё понятно! Теперь, зная эту информацию, буду намного осторожней. Хитрее. Продуманней…
Но чтобы я не отвечала Богдану, он все расценивает как-то странно. Будто мы говорим на разных языках или слова долетают до слуха Царёва исковеркано.
А мне жутко и я по привычке трясусь. Вытягиваю руку между нами словно преграду. Мужчина замирает, когда моя ладонь полностью ложится ему на грудь.
- Вы должны мне рассказать Валерия… то, что с вами происходит недопустимо для работницы в моем доме.
Царёв берет мое запястье и отстраняет от груди, прекращая контакт. Если Богдан имеет в виду фарс, то откровенничать, точно не буду. Пусть принесет доказательства. Я готова зубами вгрызаться в предоставленную должность.
- Не знаю, о чем вы интересуетесь.
Господин ухмыляется, почти неосязаемо дотрагивается кончиками пальцев моего бедра.
- Это, - слегка надавливает. - Я видел, Валерия, гематому.
- Ерунда…
Стыжусь, но тоже натягиваю улыбку, дабы разрядить обстановку. Воздух будто сгущается и нагревается. Просторная комната становится слишком тесной для нас двоих.
- Вы подвергаетесь насилию? От кого терпите побои? Сожителя?
Мгновенно округляю глаза, в недоумении пялюсь на Богдана.
- Я упала, поскользнулась во дворе и ударилась о бордюр.
- Врешь.
- Нет, Богдан Александрович, - и тут призадумываюсь. – Вы можете спросить у Наура, он свидетель того, как все произошло.
- Уже успели познакомиться? Точно не сожитель?
- Я пока не в отношениях, но это же для вас неважно?
- Абсолютно. Мне все равно на семейное положение няньки.
Не лезет за словом в карман Царёв. Я чувствую тепло и давление внизу живота, мне щекотно. Опускаю глаза и вижу, как руки Богдана бесцеремонно расстегивают пуговицу на джинсах. Забывая о боли, взвинчиваюсь, протестую:
- Что вы делаете?!
- Мне нужно осмотреть травму.
Спокойно и твердо говорит, тянет ширинку.
- Еще чего!
- У вас может быть трещина и тогда следует вызвать врача. Валерия Михайловна, прекратите дергаться, вы не волнуете меня как женщина.
Богдан сильнее. Тискает и желает настоять на своем. Я слышу треск штанов, боюсь, впиваюсь в руки Царёва. Да в придачу не волную его как женщина!